Вася выбрала розовую пластмассовую заколку «в жутких розочках». По ее девчачьим представлениям, это был суперэталон красоты и элегантности. Эля молча улыбнулась и ничего не сказала.

– А там еще остались деньги? – озабоченно спросила Вася. – Можно мы купим красивую оберточную бумагу и ленточки? Я все заверну, чтобы было нарядно и похоже на настоящие подарки.

Они прошли к соседнему стеллажу и купили бумагу и ленточку, снова направились к кассе, но Вася вдруг остановилась:

– Эля, а еще деньги остались?

– А что ты хочешь? Еще что-то забыла?

– Я подумала, что раз у всех будут подарки, то это как будто настоящий праздник, а если праздник, то надо, чтобы мы все собрались за столом и ели что-нибудь вкусное. Тогда все будет по правде.

– Ты хочешь купить торт? – догадалась Эля.

– Торт нельзя, Степка его есть не будет, у него диатез. Что бы такое купить, а? Чтобы всем было вкусно и можно, чтобы все это любили. Может, взять салат в кулинарии?

– Знаешь что, давай испечем яблочную шарлотку, – предложила Эля. – Мука у нас дома есть, сахар есть, яйца тоже, мы сейчас с тобой купим яблочек, а если останутся денежки, то коробочку ягод каких-нибудь для украшения. Придем домой, вместе с тобой испечем шарлотку, украсим ягодами и подадим, когда ты подаришь свои подарки. Тогда будет настоящий праздник, ведь шарлотку ты сама испечешь, и это будет тоже подарок для всех. И Степе можно, в домашней шарлотке нет ничего, что может ему повредить.

– Давай! – обрадовалась Василиса.

Денег от пяти тысяч почти не осталось, яблоки еще купить можно было, а вот на ягоды уже точно не хватило бы, ягоды в январе очень дороги, но Эля про себя решила, что добавит столько, сколько нужно, чтобы поддержать намерение Васи устроить праздник…

– Так что на ужин у нас сегодня будет десерт, – закончила она свой рассказ.

– Эля, это безобразие, – недовольно заметил Антон. – Разве можно маленькой девочке давать в руки такие суммы?

– Поверьте мне, – ответила няня, – эксперимент того стоил. Вася теперь будет думать о результатах и не забудет этот случай, будет его вспоминать и на следующий год, и через год, и каждый раз будет делать полезные выводы.

– Выводы? Какие, например? – Антон все еще сердился и даже не пытался это скрыть.

Эля открыла духовку и проверила пекущуюся шарлотку. Антона обдало струей горячего воздуха, пахнуло яблоками и ванилью.

– А вы сами разве никаких выводов не сделали? – спросила Эля, не глядя на него, потому что на плите в кастрюльке томилось что-то требующее ее неусыпного контроля. – Разве не интересно, например, подумать о том, что человек, у которого нет денег, и тот же человек, когда деньги у него есть, это, в сущности, два совершенно разных человека. Неужели вам не интересно такое наблюдение? Да, совсем забыла вам сказать, мы сегодня еще успели в поликлинику сходить.

– А что, анализы уже готовы? – удивился Антон. – Вася же только вчера их сдавала.

– Ну, теперь все быстро, анализы обычно бывают готовы в тот же день.

– Что сказал врач?

– Вася совершенно здорова. – Эля обернулась и широкой улыбкой подтвердила, что все опасения Антона по поводу «сахара в крови» были напрасными. – Кстати, именно доктор и посоветовал дать девочке возможность один раз наесться досыта сладкого, чтобы лучше ориентироваться в собственных желаниях. А то ей все время будет казаться, что сладкое – это предел мечтаний. Совет показался мне дельным, собственно, именно поэтому я и решилась на эксперимент. Так что сразу из поликлиники мы отправились проматывать деньги.

Когда Эля позвала детей ужинать, Вася объявила, что сегодня у всех праздник и она будет дарить подарки. Антон сделал вид, что страшно удивлен, а Степка не скрывал своей радости и требовал, чтобы подарок ему вручили немедленно. Но упрямая Вася твердо стояла на том, что сначала все будут есть шарлотку, готовить которую она помогала собственноручно, и только потом состоится «раздача слонов». Это возымело положительный эффект: обычно плохо кушающий и капризничающий Степан смел содержимое своей тарелки безропотно и быстро. Получив свой пакетик, Степка попросил немедленно поставить ему новый диск с мультиками, улыбающаяся и светящаяся удовлетворением Вася уселась рядом с братишкой перед телевизором. Антон собирался уйти к себе, но остановился и остался с сыном и дочерью. Мультики ему неинтересны, он никогда их не любил, но нельзя упускать редкую возможность просто посидеть на диване рядом с детьми, слушать их радостные или удивленные возгласы, смотреть на их мордашки и вдыхать их запах.

Он сидел и думал о Галине Тишуниной, с которой почему-то перестал встречаться. После того разговора он понял, что ему неприятно разговаривать с ней и знать, что она не так умна и добра, как ему казалось прежде. Но что хуже всего – он понял и другое: его тянет именно к женщине, которая вызывает отторжение. Это было стыдно и неправильно, Антон ощущал в этом какую-то грязь и порочность и старался выдерживать с бывшей одноклассницей прохладную дистанцию. Галина, однако, его отчуждения не почувствовала и продолжала регулярно звонить и радостным голосом сообщать об очередных немыслимых по своей ненужности тратах. Господи, даже восьмилетний ребенок сумел распорядиться неожиданными деньгами с умом и добротой, а взрослая двадцатидевятилетняя тетка делает глупость за глупостью. Неужели способность к нормальным поступкам присуща человеку от рождения, но с возрастом исчезает?

Утро адвокат Виталий Кирган провел за компьютером, выясняя, где в Москве можно найти большой выбор париков. Записав пару подходящих адресов, он сунул в сумку фотоаппарат и фотографию Натальи Аверкиной и вышел из дома.

В первом магазине ему не повезло, продавщица, посмотрев на снимок, отрицательно покачала головой:

– Такие у нас только светлые. Не подойдет?

– Нет, – огорчился Виталий. – А каштановых точно не найдется?

Продавщица окинула взглядом ассортимент и предложила ему несколько каштановых париков, форма которых не имела абсолютно ничего общего с прической Наташи. Пришлось ехать по второму адресу, долго блуждать в переулках, запутавшихся в центре Москвы, зато там нужный парик нашелся. Сев в машину, он вытащил мобильник и позвонил Олесе Кривенковой.

– У вас в магазине еще остались такие же куртки, джинсы, сапоги и очки?

– Есть пока, – растерянно протянула Олеся. – А что, еще кому-то надо? А то остались только маленькие размеры, все разобрали.

– Вы сегодня работаете?

– Ну да, я сейчас в магазине.

– Ждите! – крикнул Кирган в трубку. – Я скоро буду.

Он помчался на Ленинский проспект и вихрем ворвался в магазин. Выслушав его просьбу, Олеся опешила.

– А зачем это надо?

– Да вы не беспокойтесь, – принялся уговаривать ее адвокат, – ничего плохого в этом нет, я просто хочу доказать, что парик и яркая одежда делают человека совершенно безликим и оттого неузнаваемым. Понимаете? Вы оденетесь, наденете парик, я вас сфотографирую – и все, больше от вас ничего не потребуется. В самом крайнем случае, если потом вас кто-то спросит про эту фотографию, вы просто расскажете все, как было, ничего не выдумывая и не скрывая.