– Как он там? – поинтересовалась Энту.

– Переживает, – хмыкнула Вана. – Аж побелел весь, когда Аулэ убежала. Хотел следом кинуться, Агуду с Баром еле его удержали. Да и мы с Сией добавили, что надо дать девушке время немного успокоиться, прежде чем извиняться.

– Так ему и надо! – мстительно сказала Аулэ. – В следующий раз будет думать, что говорит.

– Сама-то в это веришь? – усмехнулась Вана. – Если уж привык принимать решения за других, очень трудно от этого отучиться. Я сама этого не помню, была слишком маленькой, но мама рассказывала, как они с отцом первое время ссорились из-за того, что он постоянно пытался ей командовать. А ведь он тогда еще был обычным районным судьей.

– А мне все-таки кажется, что это больше от характера зависит, – высказалась Энту.

– И от характера тоже, конечно, – согласилась Вана. – Поэтому я думаю, что прийти к взаимопониманию с Доусэ будет не так уж трудно. Но приложить усилия явно придется, сам по себе он не изменится.

Аулэ тяжело вздохнула.

– А ты думала, все как в сказке будет? – рассмеялась Вана. – Увы, идеальных мужчин не существует. Но со многими из них все-таки в конечном счете удается поладить.

– Ты так хорошо разбираешься в мужчинах, прямо завидно! – сказала Аулэ.

– Ну просто моя мама много говорила со мной об этом, делилась опытом, так сказать. Да и я сама всегда интересовалась мужской психологией, даже книжки читала.

– А что, на эту тему книжки есть? – заинтересовалась Энту.

– Есть, – кивнула Вана, – хороших, правда, среди них немного. Вернемся в резиденцию, напомни мне, я тебе подскажу парочку. А сейчас давайте я заклинание наложу, да будем возвращаться, обед уже скоро.

– Если хочешь, мы можем сесть от них отдельно, обойдемся без столика как-нибудь, – предложила Энту, когда они направились обратно.

– Да ладно, – отмахнулась Аулэ, – они же все равно в итоге к нам переберутся. Только я сяду рядом с тобой, хорошо?

– Конечно, – с готовностью согласилась Энту.

К тому времени, как они вернулись, оставшиеся уже успели разложить столик и подстилки вокруг него и как раз накрывали на стол.

Доусэ сразу же подошел к Аулэ и, прямо глядя ей в глаза, сказал:

– Я был неправ, мне не следовало решать за тебя. Я просто хотел тебя защитить и перегнул палку.

– От чего защитить? – не поняла Аулэ.

– Агуду рассказывал мне про это дело, там много шокирующих деталей, ну и… – Доусэ замялся.

– Ну и очаровательным юным неорам вообще не стоит заниматься такими вещами? – печально улыбнулась Аулэ. – А не ты ли вместе с остальными удивлялся, что в Тарджи женщин допускают к расследованию насильственных преступлений только после сорока лет?

– Да, нелогично получилось, согласен, – осторожно улыбнулся Доусэ. – Но, как видишь, оказалось, что, когда речь идет о тебе, а не о женщинах вообще, я смотрю на такие вещи по-другому.

– Я не такая уж ранимая, как тебе кажется. И не сомневайся, если я пойму, что это дело не для меня, я сама откажусь.

Заметив недоверчивый взгляд Доусэ, Аулэ пояснила:

– Просто то, что ты сказал, очень сильно напомнило мне некоторые вещи… Знаешь, давай не будем об этом сейчас. Я потом тебе все расскажу.

– Правда? – обрадовался Доусэ. – Может, тогда сегодня вечером, когда вернемся в резиденцию?

– Нет, – покачала головой Аулэ, – лучше завтра. Я… я пока еще не готова в этому разговору.

– Но ты ведь не будешь возражать, если я тоже присоединюсь к вашему расследованию?

– Нет, конечно, – с удивлением посмотрела на него Аулэ. – Если Агуду не возражает, то и я не стану.

В целом пикник прошел неплохо, в немалой степени благодаря Бару, чья легкая болтовня на самые разные темы позволяла всем присутствующим участвовать в общей непринужденной беседе.

Обратно снова ехали по отдельности, и все по той же причине – вроде как ради любования видами. Поэтому прощание получилось скомканным, договорились только, что завтра после завтрака встретятся в библиотеке и решат, где будут обсуждать расследование.

Агуду, правда, попытался пригласить Энту на свидание, но та решительно отказалась. Не повезло и Бару, которому Вана отказала не менее решительно. Все-таки день выдался довольно напряженным, и все девушки хотели просто отдохнуть, в том числе и от компании своих кавалеров. Они даже в бассейн не пошли, сразу разойдясь по комнатам.

Аулэ так неудержимо зевала, что Энту предложила лечь спать пораньше, и они улеглись уже в начале одиннадцатого. Аулэ почти сразу уснула, а Энту еще долго ворочалась, размышляя о том, как же сложно все-таки с мужчинами, даже такими вроде бы милыми и понимающими, как Доусэ.

Когда они после завтрака встретились в библиотеке, Агуду сообщил, что договорился, чтобы им выделили один из имевшихся в Летней резиденции кабинетов, где никто не помешает свободно обсуждать дело.

Это оказалось строго обставленное помещение с двумя письменными столами, которые мужчины сдвинули вместе, чтобы можно было расположиться свободно. Стульев имелось в избытке: их в кабинете было целых шесть.

Ведущую роль взял на себя Агуду, что было логично, поскольку он уже занимался этим делом. После короткого обсуждения сошлись на том, что материалы дела лучше изучать по порядку, поэтому, хотя это и не очень удобно, он будет зачитывать их вслух, а когда устанет, передаст эту обязанность кому-нибудь другому.

Первую убитую девушку обнаружили третьего марта в густых кустах, росших у ограды приюта имени Иртуриньи Нертейру.

– Ничего себе! – потрясенно выдохнула Энту. – Это в которых: в жасминовых неподалеку от ворот или в олеандровых, которые почти ровно с обратной стороны?

– Судя по схеме, в тех, что ближе к воротам, – уточнил Агуду, сверившись с бумагами.

Девушку убили ночью, как показало вскрытие – около полуночи. Она была задушена руками, довольно сильно избита и изнасилована. Полицейский целитель не смог установить, имело место насилие до или после смерти.

Агуду, не делая пропусков, зачитывал заключение, составленное по результатам вскрытия, и чем дольше он говорил, тем сильнее бледнела Аулэ. Доусэ бросал на нее встревоженные взгляды, но вслух выражать беспокойство пока не решался, опасаясь повторения вчерашней сцены.

Энту держалась лучше, хотя от того, что жестокое преступление было совершено в хорошо знакомом ей с детства месте, девушке было здорово не по себе. И совсем уж жутким ей показалось то, что две воспитательницы, допоздна засидевшиеся за обсуждением парочки трудных воспитанниц, услышали донесшийся от ворот крик и даже послали сторожа проверить, что происходит, но тот, дойдя до ворот и заметив проскочившую мимо кошку, решил, что это она вопила, и заверил женщин, что все в порядке.