у меня нет времени. Давление в печке осталось без контроля. Поезд либо тронется, либо мы вообще никуда не поедем. Алферов, что тебя гложет?

— Ничего. — Он говорил как ребенок, которого застали на месте преступления, но который упорно отказывался признавать правоту родителей.

— Не ковыряй мне мозг. Почему не заходишь в вагон?

— Какой вагон? — удивился бригадир технарей.

— Я сейчас где, по-твоему?

— Паришь над обрывом, как все мы — ангелы.

— А разве ангелы могут разбиться? Они же летают вроде. Так?

— Так.

— И чего ты боишься? Полетели вместе со мной.

Алферов быстро забрался в вагон.

«Так, еще четверо. Бросить или ранить? Время на исходе».

Зема выхватил пистолет из кобуры на поясе и последовательно произвел четыре выстрела. Три угодили людям в мякоть мышц ног выше колена, а четвертую пришлось пустить в ляжку убегающему рабочему. Вылечить можно и позже.

— Следующая пуля будет в лоб! В вагон все живо! Ползите!!!

Зема убрал пистолет, в который раз спрыгнул на пути и подбежал к ближайшему раненому. Схватив за шкирку, потащил его, упирающегося и скулящего, к вагону. С двумя другими тоже проблем не возникло. А вот последний улепетывал на одной ноге, прыгая, как раненый козлик по горам. Уже не сдерживая удары, Зема пинал его под ребра, выбивая дурь из головы. Когда же рабочий пообмяк, завхоз, чертыхаясь, потащил его за ноги по снегу к вагону.

Сделав усилие и закинув последнего страдальца аномальной зоны в вагон, Зема залез следом. Быстро закрыл дверь на все засовы и отгородил обеззараживающую камеру, в которой осталось оружие. Затем, распихивая сходящих с ума подопечных, переступая скулящих раненых, кинулся к печке. По пути двоих пришлось снести плечом. Еще один задержал почти на минуту, стараясь задушить. Поборолись. Пришлось надавить на глазные яблоки, чтобы победить.

Все для победы!

Вагоны мелькали перед глазами один за другим. Вот и бьющийся головой о ящики с оружием Пий, вот и вагон с углем, вот извергающий проклятья связанный Кузьмич.

«Так, все, в путь. Убрать тормоза с колес. Печка… печка горит. Сейчас еще подкину угля. Все вроде нормально, только дверь переднюю закрыть. Надеюсь, никто не сбежал с этой стороны, пока я запихивал тех глюконавтов с другой».

Поезд выпустил пар и сорвался в путь. Показалось, что от этого рывка «Варяг» порвет связь с вагонами и один устремится вперед, но крепления выдержали. Поезд, закачавшись, принялся набирать обороты.

Зема впервые спокойно выдохнул и… тут же дико, обреченно закричал — тела! До скрипа стиснул зубы, заскулив, как побитый пес. Рука рванулась к стоп-крану, но замерла на полпути. Не факт, что угля хватит, чтобы вырваться из аномальной зоны… а тогда что? Одному идти рубить дрова, таскать сюда? Да они шею друг другу посворачивают за это время! Нельзя бросить поезд ни на минуту. И подлая мысль — похоронить их по-человечески на обратном пути! — совсем обездвижила.

— Как же! Похороним! Аномальная зона! Придется всех связать и ехать без остановок! — закричал Зема счетчику Гейгера и печке.

В горле образовался комок. Он как адамово яблоко — вроде застрял в горле и вроде проглотить не особо хочется. И так тяжко, а теперь еще и это. Тела наверняка растащат звери. Если зверей не сводит с ума эта зона. Если же и хищники начинают чудить в этом районе, тогда тела просто сгниют непогребенными. Под солнцем, когда растает снег. Или снег не прекратится и их заметет. В любом случае — не по-человечески.

— Неправильно все это, — пробормотал завхоз совсем тихо сам себе. Проглатывая слезы, взялся за лопату и пошел набирать угля. Нельзя сейчас расклеиваться. Никак нельзя. Сначала дело! Сопли, раскаянье, горечь переживания — все потом.

Бегая от печки к стеклу, Зема почти не видел, что с путями. Да и поезд разогнался так, что летел быстрее, чем когда-нибудь. Завхоз осознанно шел на риск, просто не в силах делать несколько дел одновременно.

В глазах потемнело. Свалился в спасительный омут отключки вместе с лопатой. Тело исчерпало свой ресурс, и мозг поспешил отключить второстепенные функции, пока не наступила смерть.

Зема больше не контролировал ситуацию.

* * *

Пробуждение от боли в плече было не из приятных. Неудачно повернувшись на бок, Зема очнулся в антирадиационной комнате. Рядом лежало тело адмирала Брусова. Уже остывшее. Жутко болели ноги, плечи. Но не так, как что-то вопило внутри, терзая не столько физической болью, сколько внетелесно. Душа? Дух? Совесть? Сам планетарный ИИ сгорит в поисках определений.

— Дядя, очнись! Дядя! — послышалось сбоку.

«Опять “дядя”. Я где-то это слышал».

Зема поднял тяжелую голову и в свете утреннего солнца, льющегося из-под потолка розового вагона через открытую дверь, увидел спасенного в схроне пацана. Он стоял над завхозом, придерживаясь за край дверного проема. Паренек еле-еле держался на ногах. Бледный как моль, с кровью на лбу, он смотрел исподлобья. Высохшие, потрескавшиеся губы говорили о том, что он хочет пить.

«Надо его напоить. Так, где же мои силы-то?»

— Дядя, очнитесь. Надо уезжать. Ехать надо. Слышите? — почти шептал он настойчиво, пока Зема пытался собраться с мыслями и проанализировать ситуацию. В голове все плыло. Получалось не очень. Да какой там не очень — ни хрена не получалось!

— Ехать… да, — пробормотал Зема, пытаясь понять, что вообще происходит. Слова удались с трудом. Щека кровоточила, язык с недоумением пролез наружу через дырку в ней.

Вот так сюрприз. Выходит, щеку не зашили? Плечо болело. Порванный антирадиационный костюм, сукровица и высокая температура вместе говорили, что боль в плече неспроста — что-то там явно было лишнее. Выходит, и рану не заштопали. Но как же так? Отчетливо ведь помнил, что Ольха штопала. Иголка перед глазами, свет фонарика в глаза.

— Дядя, вставай, — упорно бормотал малец бледными губами. Он тоже говорил с трудом, и казалось, вот-вот упадет. — Уезжать надо. Очень надо. Она близко.

Проморгавшись, Зема понял одну вещь. За время всех галлюцинаций он знал о своих ранениях, но не чувствовал боли как таковой. Возможно, боль была связана с отголосками этой, настоящей боли. А теперь он наконец-то очнулся? Чем доказать можно? Ничем. Только боль подскажет, что все еще жив.

— Да… встаю.

«Так, отдых был? Вряд ли. Кто бы дал мне отдыхать? Десятки убитых у схрона, паровоз без угля, Искатель бродит у состава, мутанты эти еще. Значит, отключка была, но отдыха не было… А Ольха была? Ленка была? Нет, конечно. Выходит, что все ЭТО привиделось с тех пор, как вернулись из рейда в схрон?»

Зема поднялся и, покачиваясь, обошел мальца. В розовом вагоне в