своей целью поголовное уничтожение или подчинение «чужих». А придёт «зима», спокойно будут торговать, выменивая плоды своего труда на то, что предложит вторая сторона. Вот такая, пусть и довольно жестокая, «игра».

Золото и серебро. Их жители города знают. Время от времени монеты и украшения из этих металлов им попадаются в качестве добычи у кочевников. А ещё иногда их привозят редкие купцы с Приморских гор, куда тоже ушли бывшие обитатели вулканического плато. Но это — продукция государств, расположенных на соседнем континенте, о котором мы знает от ласов и ракуим: пролив между материками не очень широкий, и туда, в те горы, наведываются мореплаватели из-за него. Хотя денежные отношения у них имеются. Платёжными средствами служат довольно корявые медные прутки диаметром около сантиметра или обрубки этих прутков. Этакий примитивный аналог древнерусской «гривны» и отрубаемых от неё «рублей». Ясное дело, такие «деньги» нам тоже совершенно неинтересны.

Железо известно. В небольших количествах, едва хватающих на первоочерёдные нужды (оружие для «городской самообороны», рабочий инструмент для самых богатых хозяев и тому подобное) его тоже привозят с запада. Так что наши подарки в виде лопат, топоров и дерьмовых кухонных ножей оказались просто королевским подношением.

Основные статьи экспорта — поделки из обсидиана и других камней яркой расцветки, клей из рыбьих чешуи и костей, а также малиновый краситель, получаемый из луба какого-то кустарника, растущего на вулканических склонах близ рек. И клей, и краситель перевозятся в жидком виде, поэтому местные гончары специально для этих товаров производят типа-амфоры — узкогорлые сосуды с ручками, за которые их удобно привьючивать на спины «ишаков». А чтобы драгоценные жидкости не полимеризовались раньше времени, сосуды герметично закрываются глиняными же пробками, обмотанными лоскутами ткани, пропитанной рыбьим клеем, и заливают… битумом.

Кореньков, приехавший вместе с нами «ради геологии», чуть от восторга прыгать не начал, когда мы с Кушнарёвым принесли «отдарки» из города. Ведь битум — непременный признак нефтяных залежей, частично выходящих на поверхность. Мало ему нефти, кажется, всё-таки найденной неподалёку от Центральной Базы!

Разумеется, две трети рассказанного мной — только выводы, сделанные из переговоров с представителями народа гелон, как называют себя приозёрные жители, и анализа их ответных подарков.

О подробностях переговоров я сообщил по радио в Центр. Качество голосовой связи во время этого сеанса оказалось паршивеньким, поскольку монтаж большой антенны ещё не закончен, и с Центральной затребовали, чтобы я накропал текстовую радиограмму, которую Людмила и передала в телеграфном режиме с использованием компьютера. Ответ (тоже в текстовом формате) пришёл уже под утро. Помимо прочего, в нём «порадовали» нас и тем, что темпоральный поток на ТемУре снова замедлился, и теперь земной час равен нашим ста четырём минутам. Что это значит, сразу понял лишь Листьев, тяжко вздохнувший о том, что поговорка «мы сидим, а денежки идут» теперь не работает. Скорее, наоборот: мы пашем, а денег за эту работу поступает меньше.

А ещё среди ценных и особо ценных указаний было напоминание Шарова о необходимости расспросов про представителей инопланетной цивилизации, с чего я и начал третий день переговоров. И ведь правильно рассудило начальство: слухи о наших «конкурентах» доходили и сюда. Правда, далеко не свежие, где-то пятилетней давности. Мол, видели «самодвижущиеся повозки» и «грохочущих в небе гигантских жуков» где-то на восточном побережье континента. Но воспринимали эти известия как сказки, пока собственными глазами на нашем примере не убедились, что такое возможно на самом деле.

Фрагмент 24

* * *

Пробуждение было не из приятных: бодун-с! Ещё бы: намешал наших алкогольных напитков с местными, да ещё и по здешней жарище. Так ведь дипломатии ради, а не пьянства для старался. Помню ведь про убойное действие алкоголя в африканском климате, потому и стараюсь здесь, на ТемУре, «принимать на грудь» изредка и на ночь глядя, чтобы на жарище не развозило. А тут по настоянию нашего геологического светила нужно было договориться с «отцами города» (у них тут не монархия, не республика, а что-то вроде олигархии) о разрешении посетить их месторождения полезных ископаемых, которые гелоны не очень-то жаждали показывать чужакам. Спасибо Людочке, с которой мы вселились в одну из каморок «караван-сарая»: спасла, обеспечив меня аспирином и стаканом минералки, пусть и тёплой.

— Там к тебе твоя поклонница явилась, — с насмешкой объявила она, и пока я с трудом шевелил извилинами, пытаясь понять, о ком идёт речь, разъяснила. — Та самая аборигенка, на сиськи-письки которой запал Коля Бадмаев.

Ах, да! Та самая, которой я помог встать на ноги, когда мы только подходили к городским воротам.

В общем-то, как я успел понять из нарядов тутошнего населения, девица не из самых бедных. Голытьба тут обычно босонога, а у этой что-то наподобие вьетнамских тапочек на ногах было. Да и малиновая окантовка вокруг горловины «пончо», изготовленного из желтоватой (в местном понимании — условно-белой) ткани имелась. Это всё признаки среднего класса, а браслетик из нанизанных на шнурок раскрашенных керамических шариков грубой выделки и вовсе указывает, что её семейство ближе к верхнему сегменту среднего класса. Браслетик на право запястье, значит, на выданье. В здешних нравах я ничего не смыслю, посему не исключаю, что она и впрямь решила попытать счастья, «посватавшись» к чужеземцу.

Всё оказалось несколько проще, чем я насочинял с подачи Крохи. Оказалось — пришла поблагодарить за то, что я заступился за неё, и ей вернули изъятое ожерелье. Которое один из «олигархов» тут же оценил в просто немыслимую сумму — две заморские золотые монеты. Очень сомневаюсь, что после этого её батюшка войдёт в число «отцов города», но выстроить глинобитный дом вместо тростникового, расширить кузницу и удачно выдать замуж старшенькую наверняка сумеет. А благодарность её будет заключаться в том, что она покажет нам, где растут деревья той породы, которая лучше всего годится для получения древесного угля. Улыбнул, конечно, такой наив, но ведь люди действительно пытаются таким образом отблагодарить.

Так что отправил я Оне (имя у девушки такое), чтобы известила отца о том, что на пару дней едет с нами в верховья Большой реки. По крайней мере, Кореньков сказал, что этого времени ему хватит, чтобы провести первичный геологический осмотр местности. А сам отправился делать накачку бойцам, которые едут с нами: чтобы никаких