Данный игрок имеет карантинные мутации.

Короче, ни хрена не понятно.

Я обошёл последний раз дом по периметру. Ничего интересного не нашлось. Захватил рулон туалетной бумаги в качестве сувенира и пошёл к выходу из парка, что окружал дом. За коваными воротами появился мост. Бетонная полоса шириной в три метра уходила в туман. Судя по всему, возникла эта конструкция пока я валялся в отключке после таблетки памяти. Других версий как эта громада возникла совершенно бесшумно у меня не было.

Я последний раз бросил взгляд на дом, в котором провёл столько интересных часов, поправил шляпу, залитую чьей-то кровью, и отправился навстречу туману.

Мост реально был очень длинный. От порывов ветра он ощутимо двигался, и я, неожиданно для себя, испытал приступ животного ужаса. От страха я рухнул на холодный шершавый камень и пару часов ждал, пока желудок перестанет бунтовать.

Это было странно. Очень странно. Ведь раньше я спокойно смотрел в бездну под ногами и совершенно ничего не боялся. Словно… Словно не верил, что это всё по-настоящему. Я и сейчас не верю, если честно себе признаться. Но вот эта бетонная дорога, что тонет в тумане, в какую сторону ни иди… И пропасть под ногами…

Страх…

Чёрт возьми, это же мой страх! Он холодной ртутью тёк по венам и парализовал тело. Он был реален! Полностью реален! Мне не было страшно, когда меня выпотрошил Терри, я не боялся, когда шёл убивать Здоровяка, не боялся, когда всаживал пули, не боялся, когда шёл на пирамиду, навстречу Эльдразиону… А сейчас мне было до тошноты страшно! Мне вернули мой страх! Мой…

Зафиксирована ментальная коррекция.

А в следующее мгновение я встал на ноги. Пропасть под ногами всего лишь внушала смутное беспокойство. Я сделал шаг от края — и беспокойство пропало. И сама память о пережитом ужасе уходила. Я посмотрел по сторонам: вокруг летали редкие камеры.

И что это было? Ответ мне никто не даст, но теперь я точно знаю: я не умею бояться. То, что я раньше принимал за страх… Всего лишь бурное воображение. Я мог представить, как умираю. А сейчас… Сейчас я узнал, что такое страх, который лишает воли. Тот, который я последний раз испытал в офисе того чёртова банка. Да и те воспоминания изрядно поблекли.

Только тут, скорее всего, несколько иное. Интересно, у Терри так же? Хотя, перед прошлым этапом он заметно паниковал…

Из тумана выплыл обрыв. Где-то рокотала вода, что падает с огромной высоты. Поднялся ветер. Он не разгонял туман, а лишь перемешивал молочно-белые потоки в небесах. Временами видимость пропадала вообще, и я с трудом видел мир в метре от себя.

Мост упёрся в бетонный проём, за которым темнота. Я задумчиво потёр виски. Ожили мои новые глаза, и теперь я видел сквозь туман. Я за них, признаться, успел забыть. За проёмом обнаружилось какое-то помещение со шлюзом и электроникой в стенах. Я обернулся и увидел наш дом, который стоял на шестигранной призме, что росла прямо со скалистого дна.

Я остановился, упёрся в косяк стены и задумался. Всё очень странно. Может, создатель этой смертельной игры сам не до конца понимал какой смысл в тех или иных испытаниях? Словно он не знал, что будет происходить дальше. Не складывается!

Я решительно направился обратно к дому. Надо было кое-что проверить.

Глаза позволили увидеть больше. Гораздо больше. И то, что стены гораздо толще, чем должны быть, а внутри них механизмы. То ли стены двигают, то ли ещё что-то делают. На столе сиротливо торчат тарелки. Все восемь штук. Я поднял крышку. Под ней лежал вычурный ключ. Аналогичные нашлись на каждой тарелке.

— Система, в чём цель игры?

Развитие сотрудничества и кооперации.

— А нахрена нас вооружили?

Вооружение обеспечивает базовое чувство защищённости, утверждение нейтралитета.

— Какой идиот составлял вам игровые правила? Это же глупо!

На это восклицание система не ответила. Только камеры на меня уставились в ожидании.

Я вышел из дома, теперь ощущал себя актёром в нелепом спектакле, где все артисты внезапно забыли свои роли. Это было странно, и давило на мозги кастрированной тревогой. Она ощущалась не как страх, нет, теперь я мог сравнивать. Это некое беспокойство, давящее изнутри. Как вибрирующие комки у меня в мозгу, они пускали волны ассоциаций.

Нет, со мной явно что-то не то… из-за операций с памятью механизм в голове стал работать со сбоями, не всегда фильтр может обуздать страх.

А потом в голову пришла пару часов бы назад замечательная идея: «Значит, этот фильтр можно сломать?»

Сейчас я понимаю, что страх — это то… Это то, что меня убило бы. Надо обязательно найти нужную эволюцию и починить биохимию. А то, что я не сильно на человека похож? А почему? Что значит быть человеком?

Короче, вот под такие весёлые мысли я отправился обратно в сторону моста.

В этот раз страх меня не коснулся. Я замер у входа в коридор. Чёрный проём будки встретил меня знакомым запахом механизмов и тихим гулом. А ещё пряным запахом псевдоплоти. Так пахли мои Альдарионы, порождения странной нанофермы в виде зёрнышка. Они создали вокруг себя живое тело, мясной доспех. В целом, очень похоже на людей.

В коридоре беззвучно отворилась дверь. Я зашёл в крохотную комнатку, три на три метра. Стандартный контейнер, короче. В отдельных станциях — гарантированный жилой объём. Я в таком жил, было дело.

Альдарионы вырвались из контейнера минутой раньше. Я взял с бетонной тумбы снаряжение, и почувствовал себя, наконец, защищённым. Хотя, из оружия надо ещё успеть выстрелить. Мои органы чувств давали мне, безусловно, некоторое преимущество, как и стая Альдарионов, но терпеливый снайпер меня шлёпнет.

Хотя, вроде, испытание завершено, нет?

Покидаю контейнер и иду дальше по коридору. Идти пришлось долго, минут десять. Там открываются двери, вроде как, приглашают. Света нет, но мне это не мешает. А потом я неожиданно оказываюсь на краю огромной бетонной чаши. Площадка, на которую я вышел, когда прошёл стену чаши насквозь. Внутри этого колоссального сооружения — огромный лабиринт. Словно недостроенный. Видно, что многих стен не хватает, и конструкцию можно пройти из конца в конец вообще безо всяких сложностей. В центре лабиринта очень знакомая пирамида. Примерно на такой я встретил своего Эльдразиона.

Я стоял на балконе, который огибал эту чашу по кругу. В сотне метров от меня — лестница вниз. Пол прочертила яркая лента — меня приглашали к этой странной