Отставной офицер хоть и удивлённо смотрел на полковника, вдруг явившегося сюда в маскировочной полевой форме, отвечал тем не менее быстро и продуманно:

– Не могу сказать, что Николай слишком мстительным считался, но почему-то уверен, что он даже собственными похоронами обязательно своим врагам насолил бы.

– Хватало подобных уродов?

– Ещё как хватало!.. Житья ему не давали… Особенно пара типов из высокого начальства…

– Ну вот, и никаких сомнений! – заявил Клещ, вроде как обращаясь к Ивану, а на самом деле апеллируя к его супруге Ольге. – Пусть будет, как я предложил. Причём сразу в этом может принять участие и майор. Чем быстрей он войдёт в тему, тем быстрей от него поступит полноценная и результативная отдача. Всё, я бегу! – и уже почти у двери остановился и заявил: – Считай, что тринадцатый номер уже забит. Это самое любимое число моего шефа, того самого генерала, которого и ты прекрасно знаешь.

Он поспешил по своим делам, а ведущий первый разговор с новым женским фантомом обладатель задумался вторым потоком сознания:

«Вообще-то начальник Алексея Васильевича – идеальная кандидатура в нашу команду. Как это мы сразу о нём не подумали?.. Но с другой стороны, что-то уж слишком «силовой» получается у меня мужская половина фантомов. Одни воины да службисты-безопасники… не считая целителя Хоча… и журналюгу Кракена… и ещё одного кандидата, Михаила Романова… Но если вспомнить этих троих, то вроде нормально получается. А вот что мне делать с женским контингентом? После Тарнавской – ни единой подходящей кандидатуры не вижу на горизонте… И своих привлекать нельзя, и чужие не подходят! Вот уж тупик может получиться!..»

Дух Галины Тарнавской создался легко, словно хлопок ладонями. Её росток аурного фона всё ещё продолжал быть частично придавлен непрозрачной серой глыбой, что говорило о том, что болезнь не отступила до конца и выход из комы только-только состоялся. Но образоваться духу там это нисколько не помешало. Как ничего не помешало провести первый, а потом и второй совершенно беспредметный, не несущий в себе глубины и смысла разговор.

А вот третий разговор, когда был задан шестой по счёту вопрос, пошёл наперекосяк. Осознавший своё существование дух вдруг закатил натуральную истерику с воплями и рыданиями, в которых можно было разобрать всего несколько слов:

– Ненавижу!.. Будьте вы все прокляты!..

И на дальнейшие вопросы Галина Павловна не реагировала совершенно. Но хуже всего и наиболее странным Ивану показался тот факт, что обязанное подчиняться ему образование игнорировало его непосредственные команды. Сколько раз он ни повторял на все лады: «Замолчи и слушай!», – истерика продолжалась.

– Это как же надо довести человека, чтобы его сознание полностью закапсулировалось только на ненависти и проклятиях в адрес врага! – открыл он обсуждение по внутренней связи с остальными фантомами. – Не знаю, что и делать…

– Надо приводить её в себя экстренными мерами, – заявил очевидное дед Игнат. – Ещё лучше, с присутствием ближайших родственников.

– Где я тех родственников искать буду? – вопрошал Загралов целителя. – Столько времени уйдёт… Кракен! – обратился он к другу. – А Галина точно из комы вышла?

– Её кузен сообщил, что точно, – отозвался с печалью Евгений. – Просто ни с кем говорить не хочет, отказывается есть, только лежит и плачет.

– Худо дело, – пришёл к выводу обладатель, растворяя дух Восьмой и озадаченно вздыхая. – Вот что мне теперь делать?

– Давай я попробую с ней пообщаться? – предложил Кракен. – Она всё-таки меня должна сразу узнать, да и прикрикнуть на неё как бы имею право… по-родственному.

Не лучший, конечно, вариант, но почему бы и не попробовать? Правда, тут же Клещ внёс альтернативное предложение:

– А чего пока с Галиной заморачиваться? Создана? Вот и прекрасно! Зато ты теперь можешь Девятого создавать. А это гораздо более актуально и правильно. Николай Соболев нам раз в пятьсот более необходим, чем пострадавшая морально и психически женщина.

– Ну ты!.. Полковник! – вскипел Евгений Кравитц сразу двумя своими ипостасями. – Чего это ты чужой судьбой так наплевательски распоряжаешься?! Она ведь уже сознание обрела, имеет полное право на жизнь, а ты предлагаешь её в забвении оставить?!

– Да это только временно… – начал неумело оправдываться Алексей Васильевич. – Я совсем не забвение имел в виду…

– Ладно, не вижу причины для споров, – перебил его Иван. – Евгений, сейчас переношу твоего фантома в соседнюю комнату, а потом туда сразу же создаю фантом Галины, и ты пытаешься её привести в чувство. Уверен, что справишься?

– Конечно, что не уверен! – досадовал журналист. – Но постараюсь приложить все свои силы, умения и знания психологии. К тому же она для меня до сих пор остаётся довольно близким человеком. Уж как-нибудь, но отыщу к ней нужный подход.

– Ладно, – согласился обладатель. – В каком виде её лучше всего сотворить?

– А в каком ты можешь?

– Да хоть голой, – сказал Иван и тут же постарался снизить звуковое возмущение со стороны Ольги. Да и сам Евгений для такой крайности оказался не готов.

– Голой – не надо! – заявил скорей испуганно, чем возбуждённо. – Лучше наоборот, больше свободных одежд.

– Договорились… Ты готов? Принимай! – Загралов создал оба фантома друг за дружкой в соседнем помещении и некоторое время с напряжением прислушивался к происходящим там выяснениям. Как ни странно, истерика прекратилась быстро, зато рыдания стали громче. Но со временем и они стихли, перемежаемые убедительным говором господина Кравитца. Он, не мудрствуя лукаво, сразу начал с признания, что постоянно помнил Галину и скучал по ней, а потом с ходу перешёл к разъяснению сложившейся обстановки. Ну и когда добрался до пункта объяснений, что теперь можно будет отомстить преступникам за смерть мужа и за прочие жизненные трагедии, Галина Павловна Тарнавская окончательно пришла в себя. Осознала себя как личность в теле фантома, загорелась желанием действовать и начала засыпать своего старого друга многочисленными вопросами как по окружающей обстановке, так и не по существу. А порой задавала такие откровенные вопросы интимного свойства, что пришлось обладателю отключить общение парочки от всеобщей связи и самому абстрагироваться от подслушивания.

Вот примерно в тот момент выяснилось, что Батянинов Остап Остапович прекрасный физиономист и, давно наблюдая за своим странным лекарем, пришёл к определённым выводам:

– А с кем это вы постоянно общаетесь?

– С вами, – ответил Иван очевидное, попутно внимательно присматриваясь к Кольцам своей силы и прикидывая, насколько и как они выдержат повышенный расход энергии.

– Да нет, со мной – это как бы походя, чисто формально, а вот вся мимика свидетельствует, что вы общаетесь ещё с кем-то. И довольно интенсивно… Каким образом и как? Если не секрет…