— Ты добилась того, чего хотела, — произнес он, озираясь по сторонам. — А вот у меня не сложилось… я женат на самой последней дряни и…

— Что-то случилось, — с нажимом, — Питт? Я чем-то могу тебе помочь?

— Да, — его взгляд, наконец, сфокусировался на моем лице. — Лимма, бизнес нашей семьи тесно связан с научной деятельностью. Мой дядя возглавляет совет ММА. Ты знаешь, о ком речь. Вы знакомы. У него тяжелое заболевание. Он умирает.

— Что он хочет от меня, Питт? — перебила я. — К сожалению, я бессильна против лейкоза.

— Файмс хочет решить все мирным путем. Он не хочет лишать тебя работы и передавать начатый тобой проект другому лицу. Но ты вынуждаешь его сделать это.

— Моя вакцина не спасет его от рака крови. Если я уеду в Вейсмунд, то потеряю время и не помогу тем, кому могу помочь.

— Ты не знаешь влияние семьи Сайверс, Лимма, — произнес Питт. — Если ты откажешься, это будет концом твоей карьеры. Мне очень сложно говорить тебе об этом, но это правда.

— А если у меня не получится, — усмехнулась я, — он об этом не думает?

Некоторое время Питт молчал, постукивая пальцами по подлокотнику.

— Знаешь, Лимма… никто тебя не осудит, если у тебя не получится, — его взгляд столкнулся с моим взглядом. — Понимаешь?

Я молчала, а Питт вдруг подался вперед.

— Ты не можешь быть всесильна…

Кажется, я начинаю понимать вещи, которые казались мне невероятно сложными еще некоторое время назад. Господин Файмс одинокий вдовец, в случае смерти его единственным наследником будет его брат.

Мать Питта ненавидела меня не потому, что я завела роман с ее сыном, а потому, что я могла претендовать на наследство.

Посему никого не волнует жизнь Файмса так, как волнует его смерть.

— Я, кажется, поняла тебя, — произнесла я.

— Если ты поняла все правильно, то моя семья выплатит тебе определенное вознаграждение, и ты, как и раньше, будешь заниматься наукой.

— Тогда передай господину Файмсу, что я принимаю его предложение, но у меня будут определенные условия.

— Условия?

— Размер моей заработной платы, к примеру. Условия проживания… Перелет тоже будет оплачен им.

Мои слова достигли цели — Питт был полностью удовлетворен видимостью моего согласия.

— Хорошо, что ты согласилась, — улыбнулся он.

Черт бы его побрал, а ведь он не знает, что я в курсе той ужасающей правды, которую все скрывают и о которой он говорил с моей матерью накануне ее смерти.

Я тоже выдавила из себя улыбку. Не ровен час, Питт, все изменится!

Хочется верить, что я все еще такая, как прежде.

Объемный пуховик, вязаная шапка и грубые ботинки — это воскрешало во мне Лимму-вечную-стажерку. В чем-то подобном я приехала в Вейсмунд в прошлый раз. Самое главное, это спасало от холода, жгучего ветра и крупного пушистого снега, который шел уже третий день кряду.

С собой у меня ничего. Багаж остался в отеле, в номере, который оплачен из кармана Файмса Сайверса. От него не убудет, считаю.

Пока иду пешком, продумываю, что буду говорить. Может, мне стоит начать с простого: «Привет!» или «Как дела, док, давно не виделись?», а может: «Заехала сказать тебе спасибо за тот незабываемый секс, когда мы не могли оторваться друг от друга ни на секунду, даже в душе…» Боже, и о чем я думаю?

В Вейсмунде я не только чувствую себя прежней ситайской девочкой, но и думаю, как она. И эмоции переполняют меня через край, как и раньше. Я снова боюсь Такера. Если я увижу пренебрежение в его глазах, то умру на месте. Он просто подумает: «И что нужно этой никчемной девчонке, раз она притащилась сюда из Элентропа?»

Я здорово искусала себе всю губу, мои щеки горели от мороза и стыда, глаза лихорадочно блестели. Когда я вошла в Центр и пожелала увидеть Кея, я, наверно, выглядела не лучшим образом.

Лифт, коридор, лестница… я несколько раз замедляла шаг. Беги отсюда, беги, Лессон! Разве ты мало страдала? Кей Такер — очередное искушение, которое не дает тебе покоя три проклятых месяца.

С другой стороны, может, эта встреча пойдет мне на пользу? Я, наконец, смогу убедиться, что ничего не значу для этого человека.

Впрочем, зачем я терзаю себя? Я ведь приехала по делу. Ага, убеждай себя в этом, Лессон!

И с каких пор я разговариваю сама с собой? Это чертова паранойя…

— Лимма! Подруга!

Я вздрагиваю так, будто за спиной взорвалась бомба. Хотя утверждать обратное тоже не могу, радость Шейлы — еще та термоядерная смесь.

— Какими судьбами? Да ты теперь у нас знаменитость!

Удивленная, я безропотно принимаю ее приветствия, а затем и объятия. И это приятно. Даже очень.

— Как твои дела, подруга?

Шейла спрашивает абсолютно искренне, и мне остается только смущенно улыбнуться и пожать плечами. Дело в том, что с некоторых пор я сама не знаю, как обстоят мои дела. С одной стороны, я даю по десять интервью в неделю, и моя физиономия украшает обложки нескольких весомых изданий, с другой стороны — я на грани катастрофы и полного забвения.

— Отлично, — тем не менее, лгу. — Хотела повидать Такера.

— Такера? — как-то неуверенно протянула Шейла.

— Да. Он у себя?

На самом деле, у меня не хватило духу ему позвонить, поэтому я решила сделать ему сюрприз. Такой очень странный сюрприз.

— Лимма, здесь кое-что… эм… пойдем.

Я, конечно, встретила Лойса и Гареда, которые приветствовали меня хлопками и дружным смехом. Провалиться бы сквозь землю, но это было очень мило и здорово выбило меня из колеи.

— Ладно-ладно, — вдруг произнес Лойс, — я давно хотел сказать, что всегда завидовал тебе, Лимма. У тебя не только соблазнительные ножки…

Шейла пихнула его локтем.

— Не слушай этого идиота. Лучше расскажи, как там Элентроп? Уже присмотрела себе жениха?

— О, опять этот женский треп, — закатил глаза Лойс и усмехнулся: — Да не смотрите на меня так, я даже успел по нему соскучиться.

— Твой приезд нужно отметить, — сказал Гаред.

— Отличная идея, — просияла Шейла, — мы давно не собирались. Последнее время работали как проклятые, а сейчас… Как ты смотришь на то, чтобы отметить в пабе?

— Возможно, чуть позже. У меня есть некоторые дела.

— Я читала о тебе в сети… прям истерия какая-то в научных кругах… — засмеялась Шейла. Ее смех был очень заразителен.

— Она недоговаривает, — доверительно сообщил мне Лойс. — Она включает все твои интервью и заставляет нас смотреть!

— Гаред, подержи-ка этого кретина, я выбью из него все дерьмо…