бывших мужчин и хотела бы получить награду за свой поступок. Но ее изгнали в поместье. Может, стоит ее проведать? Все равно делать нечего».

Повернувшись к мужьям, следовавшим за ней тенью, она озвучила свою просьбу и они исчезли, готовя для нее эскорт и карету. А девушка опять вернулась к рыжеволосой фрейлине: «Хотела бы я чтобы нас у Мэлисенты было только двое, так легче все разрулить, ведь она права, мы три одинокие брошенные дочери, потому мы должны все исправить до того как вернуться матери».

ГЛАВА 56 А поговорить …

— Боги, я же хотела поговорить! — воскликнула Мэл, накрывая голову покрывалом и стараясь ускользнуть от рук Ханана, который и не собирался ее выпускать из своего плена.

— Зачем, мне еще хочется. Знаешь, мне кажется, я очень голоден, тобой, — пробираясь руками под покрывало и обхватывая ее за животик, прижимая и к кровати и к себе и утыкаясь в ее плечико, наслаждаясь запахом страсти еще витавшей в комнате и ее нежной кожей.

— Голодный ты мой! — поворачиваясь к нему и вцепившись в его волосы тихонько смеясь воскликнула Мэл и тут же была уложена на лопатки и покрывало оказалось где-то на полу. — Эй…

— Я голоден, а когда мужчина голоден, он очень хочет сладкого, — целуя ее плечо, стремительно двигаясь к нежной шейке прошептал Ханан.

— Щекотно, — елозила под ним девушка. — Все стой, согласна на капитуляцию и даже готова заплатить контрибуцию, только давай поговорим.

— Ну вот, а я только начал военные действия, а уже сразу и отбой, — разочарованно прошептал Ханан, целуя ее в подбородок и укладываясь рядом, — ну давай начинай, слушаю.

Мэл переместилась к нему на плечо и рассматривая его лицо, обводя пальчиком лоб, нос спросила: — Ты уверен, что их нужно просто отпустить?

— А ты хочешь им вернуть статус мужей? — раскрыв свои серые глаза, спросил Ханан и даже брови приподнял.

— Нет, не хочу, мне бы с вами справиться, — обиженно сморщив носик, проговорила Мэл.

— Вот, тогда лучше отпусти, пусть идут на все четыре стороны, — укладываясь обратно на подушку и поглядывая на девушку в своих руках, ответил он.

— Хорошо, — а потом вдруг спросила. — А довольствие им давать? Им же жить надо с чего-то начинать?

Оказавшись опять на подушке, она увидела серьезное лицо нависшего над ней Ханана: — В нашем мире нельзя быть такой доброй. Так тебе казны целой империи не хватит. Единственное что можно сделать — это дать им свободу. Дальше сами.

Мэл лежала на подушке, руки прижаты к кровати и единственное что сейчас в этом состоянии может это рассматривать серьезное лицо Ханана. И думала, что он очень похож на Анн и Яна, тот же взгляд когда они злятся, может она подсознательно искала именно такой типаж мужчин…

— Ну, хорошо, как только ты меня отпустишь, я с этим разберусь. И дам немного денег, — увидев улыбку нависшего над ней Ханана, осторожно продолжила, — чуть-чуть, только на дорогу, куда ни будь.

* * *

Рада выходила из кареты у небольшого поместья, где сейчас проживала Мерсил, бывшая фрейлина и как она же и надеялась будущая, но у судьбы как говорится другие планы. И одним из этих планов была именно Рада Итон, входящая в двери небольшого особняка.

— Давно ты не появлялась в свете, давно не высовывала свой нос из поместья, куда тебя сослала твоя же матушка, — резкий голос Мерсил выведет любого из себя, но что только уже не слышала Рада, живя под боком матери.

— И тебе не хворать, — отозвала Рада и вступила в полутень особняка. Мерсил была в простом домашнем халатике, наброшенном прямо на голое тело, позади нее встал ее единственный на этот период мужчина и взгляд у него был совсем не добрым.

— И что же привело ко мне великую и могучую Раду Итон?

— Хочу понять, почему ты еще здесь? Твоя матушка давно тебя заждалась, так почему же ты дочь великой Отатты Анзаи еще прозябаешь в этой глуши, да еще и с одним мужчиной?

Мерсил рассмеялась и кивнула: — Хочу посмотреть, чем дело закончится. Что Мэлисенте я уже не нужна?

— Скажи, зачем было вытаскивать каторжников?

Мерсил раскрыла широко двери в столовую и указав на диван заваленный подушками, усмехнулась: — Изначально план был другим. Кто же знал, что вы так понравитесь Мэлисенте, да и советники вдруг станут довольно терпимыми к свергнутой королеве. Вот и пришлось остаться ни с чем, а ведь я так надеялась на будущее.

— Ты надеялась не на будущее, ты надеялась вернуть свое, — помогла ей сформулировать мысль Рада, присаживаясь на диванчик и беря в руки подушку в виде сердечка.

— И что ты предлагаешь?

— Я? Я сюда пришла тебя послушать, и передать твои просьбы королеве.

— Хорошо, я хочу вернуть свой статус.

— Это мы уже с тобой поняли, но что ты предлагаешь взамен. Сейчас мы находимся в том состоянии, что нужно что-то отдать, чтобы что-то получить. Что ты дашь Мэлисенте за то, что она выполнит твое желание?

— А что ей нужно? Ее мужчины свободны, она королева. Чего ей не хватает? Живи в свое удовольствие.

— Я бы сказала, что ей не хватает стабильности.

— Стабильности? — Мерсил расхохоталась, вызвав этим лишь приподнятую бровь у Рады.

— Да, тебе здесь нечего делать, а вот если ты вернешься к матери в Зортос и встанешь во главе клана и покажешь, то княжество верно королеве, тогда поверь, стабильности будет очень много. А уж Мэлисента, думаю, тебя отблагодарит и золотом и тем, что поверит в тебя и вернет твои регалии при своем дворе. Главное ведь не забудь, кому будешь благодарна.

— Когда я встану во главе Зортоса, мне будет все равно на имперское золото. Так зачем мне регалии от королевы?

— Не тебе, так твоим дочерям, а война, поверь, тебе совсем не нужна. Ведь ты уже поняла, что королеву поддерживают советники, раз мы здесь, — рассматривая мягкое и красивое чудо у нее в руках, спросила Рада. — Думай Мерсил, но быть просто фрейлиной, не слишком ли узко ты мыслишь? Может, стоит-то матушку подвинуть с ее поста, уж слишком долго она правила. Да и сестры твои тебя выгнать выгнали, а сами сюда прибежали, быстренько занимать вакантные места при моей сестричке. Может, стоит вернуться к Мэлисенте, но сильной, а не жалкой? — и встала вздохнув. — Задержалась я у тебя, ночь уже на дворе.

Мерсил задумчиво смотрела вслед дочери Накашима, стройная, она ее помнила сутуленной, а сейчас голова высоко, спина прямая,