Здесь тоже были занавески, но большие, тяжёлые атласные портьеры на массивных гардинах, перехваченные шнурами из золочёной тесьмы. Подсветка была оборудована снизу и сверху белыми неоновыми софитами.

В общем, два этаких здоровенных окна в Погибший Мир.

Огромный стол красного дерева, громоздкий гардероб под потолок, строго по центру, позади кресла босса; по бокам, симметрично, два большущих буфета – вся мебель из того же материала, что и хозяйский стол.

Точно, ВИП-бункер обнесли…

Возле буфета, соответственно, справа и слева, находились вмонтированные в стену и обрамлённые стальной рамой овальные двери из бронелиста, с сейфовскими номерными замками и Т-образными ручками.

Вадим так и не понял, что это – сейфы или двери в соседние помещения.

Ближе ко входу, до картин, расположились кожаные диваны, такие же, как в приёмной.

Стульев в кабинете не было. Кресло босса, массивное, кожаное, с высоченной «судейской» спинкой, больше походило на трон, нежели на офисный стул с продуманной эргономикой.

В кабинете находились двое.

Вадим не сразу понял, кто хозяин, и взял паузу, пытаясь решить, к кому обратиться.

Опираясь на явно прослеживающуюся в обстановке кабинета тенденцию к гигантизму, камрад Фрейд наверняка сказал бы, что хозяин – невзрачный старикашка, который сидел на диване и сосредоточенно листал толстую амбарную книгу, испещрённую рукописными каракулями, исполненными разным почерком.

Но Фрейд и сам был известный баловник, если не сказать жёстче, поэтому его шкалу критериев нельзя считать объективной.

Будь старикашка хозяином, он наверняка сидел бы в кресле босса, а книгу положил бы на стол. Так гораздо удобнее, нежели держать её на коленях, примостившись на краешке дивана.

– Здравствуйте! – Вадим повернулся к хозяину и чётко, по-военному доложил: – Вадим Набатов, Восьмой Уровень, ваш новый рыжик!

Хозяин разгуливал перед картиной с водопадом, слегка сгорбившись и заложив руки за спину, в манере бывалых людей, которые много лет провели в казённых учреждениях не по своей воле.

Это тоже был старик, лет, пожалуй, семидесяти, но крепкий и бодрый на вид.

Высокого роста, худощавый, с гладко выбритым правильным черепом, длинным вислым носом и острыми «эльфийскими» ушами.

Правильный череп глянцево бликовал в лучах картинных софитов и отражал свет не хуже прожекторного рефлектора.

– Подойди, – разрешил хозяин. – Дай тебя рассмотреть.

Голос у него был звучный и глубокий. Нестарый такой голос, добрый и жизнерадостный. Если общаться по телефону и не видеть собеседника, можно ошибиться лет этак на 30–40.

Да и алертен был хозяин не по-стариковски, вышагивал перед картиной упруго и легко, можно сказать – нетерпеливо, словно бы в предвкушении какого-то долгожданного события.

Вадим послушно приблизился к картине.

Герц велел ему дважды повернуться кругом, осмотрел со всех сторон, потом попросил открыть рот и показать зубы. Посветил маленьким фонариком в глаза – ну, это уже знакомый и понятный жест – и в итоге констатировал:

– По-моему, всё нормально…

Так… Товарищ активно интересуется моей физикой. Не получится ли так, что меня в качестве тренировки-стажировки с ходу выставят на какие-нибудь местные гладиаторские бои? Вот этого не хотелось бы. Практика – это, конечно, здорово, но боец из меня пока что никудышный, надо бы для начала опыта набраться…

После осмотра наступила самая ответственная и опасная фаза аудиенции: Герц стал задавать вопросы.

– Итак, рыжик… Смотри на меня, взгляд не опускай. Отвечай быстро, первое, что придёт в голову. Если промедлишь хотя бы секунду, будем считать, что соврал. Тебе всё понятно?

– Да.

– Хорошо. Откуда ты?

– Восьмой Уровень, Юго-Восточный сектор.

– Чем занимаешься?

– Техник, работаю в мастерских.

– Гвоздь сказал, у вас там какие-то секреты?

– Да ну, какие от вас секреты… Конкретно моя мастерская монтирует электрооборудование для Резерва.

– Для Резерва?

– Да.

– Очень интересно… Ты входишь в элиту Профилактики?

– Нет, не вхожу.

– Являешься ли ты родственником кого-то из элиты Профилактики?

– Нет.

– Не является ли твоя должность ключевой?

– Да нет, я обычный рядовой техник.

– То есть, если ты пропадёшь, тебя не хватятся и не будут искать?

– Нет, естественно. Кому я на фиг… Нет-нет, конечно, будут! У нас в мастерских каждый работник на вес золота, так что…

– Остановись, не мельтеши. Я тебя понял. Есть ли у тебя какие-то серьёзные заболевания?

– Нет. Здоров как бык.

– Как бык? Откуда знаешь про быка?

– Я это… Книги читаю. Книги Погибшего Мира. У нас там есть хорошая библиотека…

– Библиотека на Восьмом?! Это что-то новое. Ты ничего не путаешь?

Так… Похоже, это перебор…

– «Библиотека» – в смысле, охотники натаскали книжек, сделали для ребят такую маленькую свою библиотеку…

– Понял, понял… Ну что, прекрасно. Начитанный рыжик – это очень мило, будет о чём поговорить… Ну всё, мы закончили. Что-то ещё сказать хочешь?

– Мне бы побыстрее к своим добраться. Гвоздь сказал, что рыжик – это своего рода синекура, непременное условие для прохода…

– Он так и сказал, «синекура»?!

– Нет, не именно так, но… подразумевал именно это.

– Да, ты очень грамотный и толковый рыжик. Это хорошо, я не люблю глупых кукол.

– Спасибо. Так как насчёт…

– Не волнуйся, всё будет нормально. Сейчас по-быстрому примем тебя в рыжики, потом решим всё остальное.

– А, это будет что-то типа инициации?

– Инициация? Хм… Да, именно так. Очень хорошее определение. Это будет инициация. Не волнуйся, много времени это не займёт.

– Хорошо, как скажете. Заранее благодарю за всё. В будущем постараюсь быть полезным. Обещаю: вы не пожалеете, что помогли мне.

– Уверен, что не пожалею. Я в людях редко ошибаюсь. Ну всё, сейчас иди с доктором, он тебе всё расскажет.

* * *

Невзрачный старикашка, оказавшийся доктором, отвёл Вадима в баню.

Прогулялись по «правительственному» коридору, миновали прихожую, третья дверь справа в другом коридоре – пожалуйте мыться-бриться.

Доктор выдал Вадиму мыльные принадлежности и опасную бритву.

Это был раритет, древнее лезвие с золингеновским клеймом (C.HOPPE SOLINGEN), ручкой из натурального рога и острое, как… Как бритва? Да, лучше всё равно не скажешь, именно как бритва.