И все же само по себе обнаружение нотариуса и его признание не давали поводов для ареста главного преступника. Поиск Самоварова и прочих наследников ничего не дал, так же как и их доверенного лица. Судя по всему, вполне реального. По месту регистрации их обнаружить не удалось, а где еще они могли скрываться, никому было не известно. И если Суровцев был готов ждать появления наследников еще полгода, пока не подойдет срок вступления в наследственные права, и тогда уже брать соучастников преступления горяченькими, а до того времени глаз не спускать с клиники, то Женя ждать категорически не могла. Ей нужно было сдавать передачу в эфир, Трупп и так пошел ей навстречу, сдвинув сроки. А потому она с прежним энтузиазмом продолжала разыгрывать подсадную утку, всячески провоцируя осторожного доктора на активные действия. И своего добилась. Свидетелем первого сеанса гипноза стали сотрудники Суровцева и съемочная группа, второго и третьего – они же, поскольку у Жени имелась при себе портативная видеокамера. На первом сеансе Рудольф Борисович осторожненько прощупал Женю на пределы внушаемости и, естественно, остался доволен. На втором сеансе появился уже знакомый всем нотариус, нервный, взъерошенный, он то и дело косился на Женю, облизывал губы и едва все не испортил. Когда Виппер спросил его, что с ним сегодня такое, Жене пришлось скорчить за спиной у психоаналитика зверскую рожу и даже чиркнуть пальцем по горлу, чтобы нотариус не вздумал провалить все дело. К счастью, обошлось. Нотариус, нервно промокнув потный лоб рукавом рубашки, сослался на грипп, и все рассосалось.

После этого Рудольф Борисович принялся насаждать суицидальные идеи в беззащитное сознание находящейся под гипнозом Жени. Женя, которая, естественно, пребывала в твердом уме и полном сознании, прилагала максимум усилий для создания достоверной картины жертвы внушения. Для этого она пересмотрела сотни две записей сеансов гипноза по ютюбу, несколько раз консультировалась с опытными психиатрами и один раз с настоящим гипнотизером, которого раздобыла где-то Ганелина.

В общем, дело близилось к финалу. Но финалу, не запланированному Рудольфом Борисовичем Виппером, а умело подготовленному Жениной рабочей группой и капитаном Суровцевым.

Тенгиз Карпович Трупп, ежедневно трепетавший от счастья, просматривая очередные отснятые материалы и выслушивая Женины отчеты, уже строил определенные планы расширения канала, или бегства с него на более крупный, естественно, в компании с Женей. К ней он теперь обращался на «вы» и по имени-отчеству. Поначалу Женя чувствовала себя неловко и пыталась его от этой новой привычки отучить, но потом вошла во вкус и почувствовала себя этакой важной персоной.

Самым сложным было заманить Виппера на шоу, при этом не выдав себя. Суровцев идее всячески противился, но Женя с Труппом настаивали, а полицейское начальство, жаждущее позитивного бесплатного пиара, их горячо поддерживало.

В итоге, очень осторожно, словно с последней просьбой, обратилась Женя к Рудольфу Борисовичу с предложением поучаствовать в шоу, посвященном Ане Лосевой и прочим жертвам недобросовестного гинеколога. Прозвучало это как обещание покончить с собой немедленно, как только исполнится ее мечта стать ведущей шоу.

Вероятно, Рудольфу Борисовичу хотелось поставить поскорее жирную точку в Жениной биографии, и он с радостью согласился. За что теперь и расплачивался, сидя в студии и глядя на обыск в собственной конторе.

– Итак, Рудольф Борисович, а точнее Павел Семенович, – злорадно, с нотками торжества обратилась к бледному Випперу Женя, – я думаю, время сбросить маски настало. Дело в том, дорогие друзья, что наш гость, которого и пациенты, и коллеги знали как Рудольфа Борисовича Виппера, является Казачкиным Павлом Семеновичем. Павел Семенович действительно талантливый врач-психиатр, правда, ранее осужденный за мошенничество и лишенный права заниматься врачебной практикой, поскольку неоднократно пытался использовать полученные от пациентов сведения в личных корыстных целях. Иногда с немалыми материальными потерями для больных. Будучи лишенным права заниматься врачебной деятельностью, давал сеансы гипноза в провинциальных цирках, где и довел свое мастерство до совершенства. Но, к сожалению, его блистательная карьера была прервана сотрудниками правоохранительных органов, и господин Казачкин отправился в места не столь отдаленные. Увы, ненадолго. Что тому причиной, примерное ли поведение осужденного Казачкина, или «личное обаяние», не известно. Но вскоре он снова оказался на свободе. – На всем протяжении Жениного рассказа на экране демонстрировались выдержки из протоколов, фотографии осужденного и красиво распечатанная биография гражданина Казачкина Павла Семеновича, с датами, статьями и прочими юридическими подробностями.

– Итак, что же на самом деле произошло с Аней Лосевой? Может, вы нам расскажете, Павел Семенович? – прежним бодро-уважительным тоном обратилась к гостю Женя. – Нет? Тогда, возможно, это сделает сотрудник следственного отдела по Санкт-Петербургу капитан Петр Леонидович Суровцев? Прошу вас, Петр Леонидович! – развернулась Женя к кулисам, и пока капитан набирался смелости для звездного выхода, продолжила: – Петр Леонидович совместно с нашей съемочной группой занимался расследованием деятельности клиники «Линия Успеха», послушаем, что он нам расскажет.

В зале раздались нетерпеливые аплодисменты.

Петр Леонидович, красный, с трясущимися от волнения руками, нетвердой походкой выбрался из-за кулис, и то, кажется, только после ощутимого толчка в спину. Видя такое полуобморочное состояние бедняги, Женя ему незаметно подмигнула, сочувственно улыбнувшись. Она бы с радостью проводила его до места, но это выглядело бы странно. К счастью, Петр Леонидович, хотя и не с первой попытки, все же отыскал свое место и наконец-то уселся на него, незаметно смахнув капли пота со лба. А ведь Женя целый час до эфира осваивала с ним студию, репетировала выступление, дала ему возможность привыкнуть к обстановке. Но, вероятно, все это прошло впустую. Непривычный к публичному вниманию капитан буквально таял на глазах от страха, который так явственно читался на его лице, что Женя незаметно дала совет оператору не показывать горемыку крупным планом.

Сама Женя чувствовала себя в прямом эфире как рыба в воде. Едва включились камеры и она предстала перед гостями и зрителями в студии, кровь ее забурлила, появилась приятная, будоражащая дрожь предвкушения, окрыленность, чувство избранности. Если бы у нее был выбор и возможность, она бы провела на съемочной площадке целую вечность. Но вероятно, это чувство было дано не всем. И вот бедняга Суровцев совершенно искренне страдал от почти детской стеснительности, неуверенности и робости.

– Итак, Петр Леонидович, расскажите, пожалуйста, почему внимание следственных органов привлекла клиника «Линия Успеха» и чем на самом деле занимались ее сотрудники? – подбодрила дружеской улыбкой капитана Женя.

– Гм. Гм, – прокашлялся капитан и заговорил слабым казенным голосом, с тоской поглядывая то себе на руки, то на коварную Женьку, затащившую его на эти галеры: – Большинство сотрудников клиники действительно занимались законной практикой, оказывая пациентам психологическую помощь. Как выяснилось, никто из них даже не подозревал, кем является руководитель и главврач учреждения Казачкин Павел Семенович. Организованный им бизнес не требовал большого количества соучастников, а только надежное респектабельное прикрытие, которое и обеспечивала ему клиника с ее высококвалифицированными сотрудниками.