Я задумался. Очень хотелось увидеть Тиру, но только с глазу на глаз. Награда за спасение девушки никуда не денется, а выяснить ее отношение ко мне, ее планы на дальнейшую жизнь крайне необходимо. И есть ли я в этих планах. Стоит рвать жилы и добиваться повышения статуса или сосредоточиться полностью на выполнении задания лорда Келсея, по окончании которого вернусь домой в родное поместье, вернув себе статус? Понимаю, что для всех дарсийцев я обыкновенный купец, и мой интерес к аристократке вызовет, мягко говоря, недопонимание. Это Тира уже знает, что я морской офицер, дворянин. И встреться мы в иной ситуации, я бы не колебался и предложил ей и руку, и сердце, и свою душу.

— Знаешь, виконт, у нас еще много дел в Скайдре. Нужно найти одного человека, который поможет с контрактом на охрану. Ты же лучше знаком с городом, вот и помоги.

— Тогда нам стоит перекусить, — Ним покосился, оценивая мою одежду. — Нет, здесь тебя ни один ресторатор не пустит в заведение. Придется перебраться на правый берег. Там есть неплохие припортовые таверны.

— А я тебе говорил, не отпускай кучера, — проворчал я. — Теперь топай на своих двоих до набережной. И кстати, как переберемся?

— На пароме. Есть еще мост, но до него идти долго. Поэтому предлагаю самый быстрый способ. Не против?

Конечно же, я не был против. Тем более, живот уже сводило от голодных спазмов, а еще предстояло найти братца Грашара.

Глава 14. Выгодный контракт

Проезд на пароме стоил пять грошей за человека. Перевозчик с видом никуда не торопящегося человека тщательно считал каждую монету, сыпавшуюся в его лопатообразную ладонь, а потом так же аккуратно и с невероятным усердием перекладывал в большой кожаный кошель, висевший на поясе.

Сам кошель оказался намертво прицеплен тонкой прочной железной цепочкой к кольцу, продетому в одно из отверстий пояса. Я подивился находчивости мужика. Ни один уличный воришка не сможет не только срезать мошну, но даже вспороть ее. Кошель на вид изготовлен из вываренной кожи и довольно прочен.

Виконт Агосто заплатил за нас обоих, и мы по сходням зашли на дощатый настил квадратного парома. Помощники паромщика, молодые парни с такими же мощными и волосатыми руками, дождались, когда последние пассажиры, коих набралось десять человек вместе с нами и парой захудалых лошадок, займут свои места на покачивающемся плавсредстве, сдернули канаты с деревянных чурбаков.

Паром дернулся, закачался на воде. Мне стало интересно, каким образом двигается переправа. Ведь я не заметил никаких натяжных канатов между берегами. Перегнувшись через перила, уставился в темно-маслянистую текучую воду, тихо и умиротворенно плескавшую в невысокие борта.

— Рыбу выглядываешь? — присоединился ко мне виконт. Мы стояли особняком, выделяясь своей одеждой и внушительным арсеналом. Мещане с опаской поглядывали на нас и старались держаться подальше.

— Понять не могу, как двигается паром. Канатов не вижу.

— А, так это просто! — Ним усмехнулся. — Сразу видно морского волка, но никак не речного. Вместо натяжного используют закидной канат с якорем на середине реки. Сила течения и заставляет двигаться паром от берега к берегу. Управлять скоростью движения можно изменением скользящих тросов и обычным судовым рулем.

Тут-то я понял, что за конструкция находится на носу парома. Возле нее сейчас толклись волосатые парни и изредка шевелили солидным рулевым пером.

— А там…, — виконт постучал ногой по настилу, — внизу стоят подводные паруса-крылья. Поворачивая их в разные стороны, перевозчик добивается нужного движения, а течение само несет его, куда надо. Все просто, дружище.

— Надо же, — я уважительно покачал головой. — Действительно, не слышал о таком изобретении. А как же проходящие корабли?

— Купеческие барки не имеют глубокой осадки, и канаты, погруженные в воду, им не мешают. Главное правило паромщиков: никогда не начинать перевозку, если на каком-то корабле поднят красный треугольный вымпел. Это означает, что кто-то собирается подниматься вверх по Рокане или спускается к устью. За нарушение судоходного устава не только огромный штраф, но и публичное битье плетями на площади. На первый раз. Повторное нарушение грозит каторгой.

— Не слишком ли серьезное наказание?

— Считаю, что нет. Столкновение судов на реке — это большие убытки для купцов, владельцев. А если при этом погибнут люди? И кто знает, вдруг это намеренная диверсия с целью внести хаос в работу порта?

Я признал логику виконта. Каждый устав пишется кровью. Это аксиома.

На пароме для удобства вдоль бортов были предусмотрены простенькие скамейки для сидения. Рокана широкая, пока доползешь до берега, уснуть можно. Да и негоже дворянам на ногах всю дорогу стоять. Виконт первым показал пример рационального использования времени. Он сел, надвинул на глаза шляпу и задремал под умиротворяющий плеск воды. Я примостился рядом и стал раздумывать, правильно ли поступаю, становясь наемником для охраны купеческих кораблей. Работенка рисковая, можно в любой момент с жизнью расстаться. С другой стороны, грамотный подход к делу окупится стократно.

Во-первых, у меня скоро будет база для подготовки штурмовиков. Из толковых ребят подберу сержантов, пусть гоняют новичков в хвост и гриву. Во-вторых, с появлением заказов будут и деньги, которые можно пустить на современное оружие вроде мушкетов или аркебуз, арбалетов и зажигательных гранат. Несомненно, вначале придется трудно. Стычки неизбежны, и вот здесь нужно показать, на что способны мои штурмовики. Придется самому возглавить первые экспедиции, чтобы выработать тактику и стратегию сопровождения караванов.

Если дело пойдет, буду открывать в Скайдре контору для предоставления услуг. Посажу здесь управляющего… ну, пусть им будет Аттикус. Можно и с Тирой обсудить этот вопрос. Еще неизвестно, у кого лучше контракты пойдут.

Паром, наконец, ткнулся в сходни на левом берегу неподалеку от шумных причалов порта. В нос сразу же ударили разнообразные запахи: гнилостные разложения водорослей, прилипших к каменным парапетам; щекочущие ноздри дегтярные испарения; конского навоза, щедро наваленного вдоль берега.

Мы покинули паром и направились в сторону суетливого копошения порта. Навстречу ехали подводы, груженые бочками и ящиками, степенно вышагивали возницы, понукая лохматых битюгов. То и дело вереницы щебечущей ребятни обгоняли нас и что-то весело орали, показывая языки. Виконт словно случайно сразу же опускал руку к поясу, где висел кошель. Я шел спокойно. Мое «портмоне» лежало во внутреннем кармане кафтана, и ему грозила только одна опасность: от ловкости щипачей в плотной людской толпе.

Оставив в стороне причалы, мы