Оруженосец Фулоны, не разобрав, что происходит, с горяча бросился было к Зиге, вырывая сзади из-за ремня пистолет Стечкина. Малютка ткнул его пальцем в солнечное сплетение, бережно сдвинул согнувшееся тело к стеночке и стал расставлять на полу машинки.

— Не здесь, — сказал Шилов, вошедший в коридор вслед за Зигсй. — Здесь раздавят! Бери свои цацки и марш в комнату!

Зигя огорченно запыхтел. Взял пакет со зверушка-ми, секиру, подхватил за пятку оруженосца и, как ма-шинку таща его по полу, понуро побрел в комнату.

— А это оставь! Это не игрушка! Человек все ж таки! — напомнил Шилов.

Зигя неохотно выпустил ногу оруженосца. Когда громоздкий Зигя покинул коридор, на освободившее¬ся место протиснулась Прасковья, до этого из-за тес¬ноты вынужденная находиться на лестнице.

Фулоиа, в руке у которой сверкало копье, выжи-дательно посмотрела на нее. Несостоявшаяся пове-лительница мрака была в алом платье. Без куртки, несмотря на декабрь. Стояла у зеркала и пальцем тро-гала оставленное Иркой ледяное копье, упакованное в чехол из-под спиннинга. Раньше чехол был другой. Этот Багров нашел у себя в автобусе.

— Чем могу быть полезна? — холодно спросила

Фулона.

4

Прасковья полезла было в карман за помадой, что¬бы писать на зеркале, но помаду доставать не стала и просто ткнула пальцем в лежащего на полу оруже¬носца.

— Я вообще-то пришла за этим. Ну, если вы не передумали! — прохрипел оруженосец, дергаясь как от тока.

Несколько секунд Фулона пристально смотрела на Прасковью. Ноздри Прасковьи вызывающе разду¬вались. Заметно было, что она готова развернуться и хлопнуть дверыо. И даже с удовольствием это сделает.

— Добро пожаловать, валькирия ледяного копья! — сказала Фулона со вздохом и уже без всякой торже-ственности добавила: — Чай-то будешь?

Прасковья усмехнулась и опять ткнула в оруженос¬ца пальцем.

— Ледяной? — с ненавистью прохрипел тот чужим голосом.

— Пег, горячий, — сказала Фулона

На человека постоянно действует сила дьявольской атаки, нашаривая в нем лазейку. Поначалу это сипа мягкая и неназойливая. Но ест видит, что ей уступают, начинает усиливаться, разъедать, а потом следует мгновенное яростное нападение. Если этой сипе один-два раза уступили, дальше она входит уже без стука. Как через выбитую дверь. И человек очень скоро оказывается в таком доме лишним.

Эссиорх

Внутри у многоножки было темно. Все тряслось и прыгало. Не понимая, как он еще не сломал себе шею, Мефодий ударялся то о Дафну, то о Варсуса, ловя себя на мысли, что ударяться о колени любимой девушки ничуть нс приятнее, чем о колени гораздо менее сим-патичного ему Варсуса.

Наконец Буслаев ударился обо что-то третье, даже отчасти мягкое. Обрадовался, обнял это третье, что¬бы использовать его как подушку безопасности, и по¬нял, что это дохлая собака, проглоченная многонож¬кой до них.

Постепенно швырять их стало меньше. Мускульные сокращения стенок желудка приобрели равномер-

ность. Видимо, грунт стал более твердым и скорость движения замедлилась. Встать было по-прежнему не¬возможно, зато уже не подбрасывало.

Варсус ухитрился поднести к губам свою дудочку, и внутри у многоножки вспыхнул свет. Лучше бы он, конечно, не вспыхивал, потому что, кроме бледных лиц друг друга, они увидели многочисленные кости, а то, что обнимал Мефодий, действительно оказалось дохлятиной, но не собакой, а, судя по размерам, мед-

Варсус вспомнил, что слышал про этот вид много¬ножек. Он обитает в Среднем Тартаре и, так как еды там маловато, поднимается за добычей в человече¬ский мир. В основном за падалью крупных животных. Изредка захватывает и живую добычу. Возвращается в Гартар, забивается в щель и неподвижно лежит лет сто, пока опять не проголодается…

— Говорил я вам про глазки на столбе, а вы меня высмеивали! — заявил Варсус под конец.

Буслаев на четвереньках перебежал к ним поближе. Ему не нравилось, что он обнимается с дохлым медве¬дем, пока Варсус сидит рядом с Дафной.

— А почему она нас не убила? — спросил Мефо-дий.

— Холодный расчет! — сказал Варсус. — Желудок многоножки так устроен, что переваривает только до¬хлую добычу. Для живой же он безвреден.

— А покороче? — поторопил Мефодий.

«Покороче» — это мольба о пересказе для осо¬бо одаренных? — уточнил Варсус. — Извольте, сударь! Добыча умирает все-таки не одновременно. Какая-то сразу, какая-то через неделю. Многоножке так выгод-

псе, чем переварить все сразу и потом сидеть голод-ной. Так и желудок правильнее нагружается, и вообще экономика должна быть экономной.

— Хорошо! — сказала Дафна. — Но почему много¬ножка выследила именно нас?

— Да, странная история! — согласился Варсус.

Они молча сидели и, глядя друг на друга, слушали,

как бока чудовища протискиваются сквозь землю. Не¬приятные, трущиеся звуки. Мефодий перехватил свою спату лезвием вниз.

— Может, попытаемся ее прикончить? Прорежем и выберемся? — предложил он.

Варсус кисло посмотрел на него.

— Молодец, что поделился! — похвалил он. — Всегда делись хорошими идеями, чтобы можно было тебя вовремя отговорить.

— Почему?

— Прикончить ее я смог бы и сам. Пусть не с пер-вой попытки, а с какой-нибудь десятой. Но что по-том? — спросил Варсус. — Мы в десятке километров под землей, если не глубже. Ходы уже частично осы¬пались. Телепортироваться отсюда нельзя — застря¬нем. Или ты собираешься вечно торчать в желудке у дохлой многоI южки?

— А если воспользоваться пропуском, который мы отняли у су к кубов? — предложила Дафна.

Варсус усомнился, что это хорошая идея. Отсюда пропуск едва ли сработает. Да и мрак заинтересуется, каким образом два комиссионера и суккуб оказались внутри многоножки.

— Так что же делать?

Пастушок лег на спину' и закинул руки за голову:

— Учиться получать удовольствие от текущего мо-мента! Куда везет нас многоножка? В Тартар! Куда нужно нам самим? В Тартар! Исключительное совпа дение интересов! Я бы даже назвал это магистралью необходимости, лишенной перекрестков возможно¬стей и светофоров надежд!

Мефодий посмотрел на Дафну.

— Ты как? — спросил он.

— Мне страшно. — Дафна положила голову Мефо дию на плечо. Ее легкие волосы шевелились как жи вые. И в полутьме Мефодий замечал то, чего не видел раньше. От ее волос разливался легкий, трепетным, ободряющий свет. И по мере того как погасал свет магический, выдохнутый дудочкой Варсуса, этот сип только усиливался.

— Будем ждать? — спросила она.