Мефодий промолчал.

— Тогда почему многоножка нас не подвезла, если нам в самом деле туда? — продолжал допытываться пастушок.

— Значит, были причины… Ну так что, идем?

— Ну, раз других идей нет… — пастушок оглянулся на Дафну.

Дафна кивнула, и они направились к пирамидам. Правда, ближайшими их можно было назвать с на-тяжкой. За два часа пути пирамиды почти не прибли-зились.

— Нам повезет! Я знаю, я везучий!.. — через равные промежутки времени повторял Варсус.

Буслаеву надоело слушать его бормотание. Он чуть приотстал и, взяв Дафну за руку, стал болтать ее рукой как своей. Варсус обернулся.

— Иди-иди, тебе повезет! Ты везучий! — напомнил ему Мефодий.

Тоскливая равнина все тянулась, тянулась. Каждый шаг рождал вулканчик пыли. Все было серым, выцвет¬шим, полутемным. Дафне хотелось яркости и красок. Здесь же она просто задыхалась.

Ужасных существ, населявших Тартар, пока не

встречалось, и вообще ничего живого не попада¬лось, разве что где-то высоко мелькнуло несколько крылатых тварей, которых Дафна культурно назвала «птичками». Самая мелкая из «птичек» была где-то с транспортный самолет, перевозящий военную тех-нику. Дафна, Варсус и Мефодий представлялись для них слишком невзрачной добычей. Питались «птич-ки» явно кем-то покрупнее. Даже многоножкой не по-брезговали бы. То-то она и унеслась так быстро, оты-скивая убежище.

— Эх, Шилова нам здесь не хватает! — сказала Дафна.

— Говори за себя! — ревниво буркнул Мефодий, которому нравилось считать, что в Тартаре и он не чужой.

— Хорошо. За себя. Шилова мне здесь не хвата¬ет, — поправилась Дафна.

Вскоре она заявила, что устала, и, вытянув ноги, уселась между какими-то непонятными конструкци-ями.

— О! Шестиствольные пушечки! — сказала она, присмотревшись.

— Вообще-то это рибадекины. Их обычно приме-няли при охране городских ворот, — поправил Вар-

СУС.

— А рибадекины не пушки?

— Пушки. Но примерно в той же степени, в кото¬рой флейту можно назвать саксофоном. Стреляют не особо точно, но при стрельбе в упор мало не пока¬жется. Особенно когда бьешь в тесные ряды пехоты.

— Проявил свои знания? Ну садись! Пять! — сказа-ла Дафна, показывая на место рядом с собой.

Варсус послушно сел, культурно отодвинувшись от нее на полметра и сложив ручки на коленях. Буслаеву не сиделось. Он ходил вокруг пушек, заглядывая им в стволы.

— Неутомимый ты наш! Может, все же сядешь на

пенек? — ехидно поинтересовался Варсус.

Меф пропустил этот выпад мимо ушей.

В — Занятно! — сказал он. — Эти два рибадекина примерно одной эпохи. Но этот весь какой-то трух-лявый, трогать страшно, а из этого хоть сейчас стре-ляй. Почему?

. — Степень вреда, — отозвалась Дафна.

— Чего «степень вреда»?

В — Из обоих этих пушек были убиты люди. Если бы нет — они бы здесь не стояли. Из той, что трухлявая, убили, может, человек сто. А из той, что почти целая, может, одного или двоих. Чем больше степень вреда, тем выше степень разрушения.

Подул ветерок. На лоб Дафне налип желтый ли¬сток с обтрепавшимися от времени краями. На лист¬ке была печать с немецким орлом и какие-то списки, видимо на расстрелы.

— Тут что, дождей не бывает, что ли? — спросил Варсус.

В выцветшем небе скользнули три тени. Это снова замаячили «птички». На сей раз они были уже не та-кими крупными, и это вызывало тревогу. Если «птич-ка» размером с транспортный самолет выслеживает многоножек размером с вагон, то кого клюет «птич-ка» размером с трамвай, лучше не уточнять.

«. — Надеюсь, у них плохое зрение, — с тревогой

сказала Дафна.

Однако зрение у «птичек» оказалось отличным. Почти сразу они стали снижаться. Вблизи их сложно стало называть «птичками». Кожа у них была грубая, в крупных складках. Клювы короткие, но широкие, с зазубринами. Такими удобно рвать мясо.

— Птерозавры, — сказал Меф.

— Не птерозавры. Но сходство есть. Кводноп явно взял идею птерозавров и на ее основе наварил что-то свое, — оспорил Варсус.

Мефодий, вовремя присмотревший неподалеку бе-тонный дот, нырнул в него сам и затащил за собой Варсуса и Дафну. Спустя несколько секунд птерозав¬ры атаковали дот, но расковырять бетон не смогли. Один из них, проносясь, ютовом подхватил рибаде- кин, подбросил его, и шестиствольная пушка, подпры¬гивая, покатилась по равнине.

— Сейчас улетят! — сказал Варсус, следя за птеро-заврами в амбразуру. Ржавые обломки пулемета вме¬сте с прикованным к нем)7 скелетом Буслаев только что отбросил в сторону.

— Как бы не так! — сказал Меф.

Он не ошибся. Описав в воздухе плавный круг, пте-розавры вернулись и удобно устроились неподалеку, контролируя единственный выход из дота. В их дви-жениях была мудрая неспешность. За минуту только один из трех чуть пошевелил клювом. Остальные, не проявляя скуки, неотрывно смотрели на выход из дота.

Пастушок занервничал.

— Думаете, они будут выслеживать нас бесконеч¬но? — спросил он.

— Бесконечно, не будут, — утешил его Буслаев. Он

посмотрел на Варсуса, дождался, пока тот с облече¬нием вздохнет, и добавил: — Но лет пять — запросто. Они умеют долго терпеть голод. А тут добыча, можно сказать, под носом и никуда не денется.

Лицо у Варсуса вытянулось:

— И что нам делать?

Дафна коснулась его цепочки, качнув ободранные бронзовые крылья.

— Не только у птерозавров есть крылья! — сказала

она.

Теперь уже заулыбался Варсус, зато Мефодий пере¬стал улыбаться.

Это что, шутка такая? Я никогда в жизни нс ле¬тал! — нервно сказал он.

Варсус несильно ткнул его кулаком:

— Ну так пора учиться! И без паники, златокры¬лый! Ты должен показывать нам пример!

Не великие дела угодны Богу, а великая любовь, с какою они делаются. Нет ничего великого, когда лю¬бят мало, и нет ничего малого, когда любят много.

Святитель Василий Великий

— Я нс полечу! — повторил Меф.

— И это правильно! — охотно поддержал его Вар- сус. — Тут можно неплохо устроиться! Видишь короб-ку с пулеметными лентами? В ней ты сможешь хра-нить свои вещи. Спать вот в этом спальнике… Блин, чья эта рука меня трогает?

— Не моя! — сказала Дафна.

— Знаю. Я про ту руку, что в спальнике. Короче, размещайся, чувствуй себя как дома! А лет через пять мы принесем тебе сгущенки. «Мы» — я имею в виду: мы с Дафной…