в глазах повсюду. Типа, как в старых мосфильмовских сказках про подводное царство. Никаких стен и перегородок. Просто одно большое прямоугольное помещение, условно поделенное на зоны кухни, гостиной и спальни только при помощи интерьера. Душевая кабина, с совершенно прозрачными стенками и зеркальным полом в спальной зоне. И вообще, похоже, данное архитектурное творение явно было создано для одиночки, потому как вообще не предусматривало хоть какой-то приватности, если ты тут не один.

Тут просто не было ни единого уголка, который не просматривался бы с из любой точки помещения. В сочетании с давящим на мозг объемом воды над головой и довольно мрачными стенами, не дающими забыть, что вы находитесь в толще камня, это произвело на меня довольно угнетающее впечатление.

Хотя, может, во всем виноват именно Рамзин, стоящий сейчас за моей спиной и явно наблюдающий за моей реакцией на это его логово.

— Какая чудненькая тюрьма, Рамзин.

Светленькая такая, почти уютная. Ты ее часто использовал по прямому назначению, или это только мне так свезло? — почти беззаботно спросила я, чувствуя, однако, как тяжесть расползается внутри.

Рамзин, положив мне на задницу свою лапищу, подтолкнул вперед.

— Дорогая, если ты просто хочешь спросить, скольких я поимел в этом гнездышке, то не стесняйся и сделай это прямо, — проурчал он, наклоняясь к моему уху, чтобы слегка задеть зубами.

Так, у кого-то, похоже, настрой, грозящий мне очередным выносом мозга от оргазма, если я не придумаю, как этого избежать. А придумывать это моему несчастному мозгу придется в неравной борьбе со своим же телом, которое очень даже за веселье всеми частями.

— Как будто мне, и правда, есть дело до того, кого ты сюда…

— Никого. Ты первая, — оборвал меня Рамзин и пошел в кухонную зону. — Хочешь кофе или перекусить.

— Перекусить? Тебе продукты сюда волшебные эльфы доставляют? Или почтовые голуби?

— Не забивай свою голову техническими вопросами, Яна. Тебе это не нужно, — отмахнулся мужчина.

— А, ну да, конечно. Это же ты у нас решаешь, что мне нужно, а чего нет. Как насчет, скажем, одежды или хотя бы моей сумки, которая осталась в машине в Женеве?

Там были некоторые весьма необходимые мне вещи, между прочим. Те же таблетки.

— Посмотри в одной из сумок, — спокойно ответил Рамзин, явно игнорируя мое высказывание о противозачаточных. — Там кое-что из одежды, что может тебе понадобиться в ближайшие дни.

Я глянула в сторону сумок, но не сдвинулась с места.

— Слушай, Рамзин, давай хоть раз попробуем поговорить, как два нормальных, адекватных человека, даже учитывая, что ты таким ни фига не являешься, — стараясь скрыть злость, посмотрела прямо на него.

— Очень своевременно, — запах кофе защекотал мои ноздри, и Рамзин, усмехнувшись, подал мне чашку. — Приступай.

Я не поняла, имеет он в виду кофе или разговор, так что решила продолжить.

— Как долго мы будем здесь находиться?

— Ровно столько, сколько нужно, чтобы добиться того, чего я хочу, — твердо ответил мужчина.

— Очень развернутый ответ. А главное, очень в твоем духе, Рамзин.

— Я вообще-то просил называть меня по имени. Разве тебе это трудно? — тонкая нотка раздражения и скрытого разочарования.

— А я просила отпустить меня, или, скажем, хотя бы сказать, кто ты такой вообще. Разве я получила, что хотела? Нет. Значит, и ты перетопчешься, — резко отрезала и тут же пожалела. Мы ведь, типа, впервые ведем диалог. Ну или что-то вроде того.

— Яна, когда ты уже усвоишь, что я всегда добиваюсь, чего хочу, и намерен это делать и впредь, — вздохнув, ответил он.

Да, похоже, с диалогом это я погорячилась.

— Ну, когда-то же должен найтись тот, кто тебя обломает, — пробормотала я. — Но сейчас мы, вроде, не о том. Ты можешь хоть на один вопрос ответить прямо?

— Попробуй еще раз и узнаешь, — Рамзин оперся о кухонную стойку позади себя, делая нарочито приглашающий жест.

Я закатила глаза, нет, ну не разговор, а тупость какая-то. Ну да ладно, времени-то по всей видимости у нас достаточно.

— Рамзин, зачем ты привез меня сюда? — как можно ровнее начала я.

— Затем, что я считаю, что это идеальное место для нас в нынешний обстоятельствах, — подражая моему тону, ответил он. Вот что за способность выводить меня из равновесия за секунду?

— Ладно. А что это за, мать их, обстоятельства? — я само спокойствие.

— Определенные, — вот зараза.

— Очень информативно, млин. Мы прячемся?

— Не мы. Я прячу тебя.

— О, ну хоть что-то! А почему ты меня прячешь?

— Так нужно.

— Кому?

— Мне.

Мне вспомнилось что-то там про мыло и мочало и начинай сначала.

— Значит, ты меня прячешь, и будет это продолжаться ровно столько, сколько ты посчитаешь нужным?

— Примерно так. И, думаю, на сегодня достаточно вопросов. Мне нужно поработать, а ты можешь отдохнуть или посмотреть что-то по телевизору. Здесь спутниковая тарелка, найдешь что-нибудь, — он указал на здоровенную панель на стене спальной зоны и отвернулся, явно давая понять, что аудиенция и разговор по душам окончены.

Рамзин быстро вымыл свою чашку и, поставив ее на сушку, взял одну из сумок, достал ноут и устроился на диване, тут же погрузившись в работу. А я стояла с чашкой остывающего кофе в руках и размышляла, в какой же заднице оказалась теперь, тоскливо озираясь вокруг.

От нечего делать я сделала круг по всему помещению, осматривая все в подробностях и только лишний раз убедилась, что я здесь реально вздернусь от скуки. Рамзин делал вид что не смотрит на меня. Но я уже научилась улавливать это ощущение покалывания на коже от его пристального взгляда, даже повернувшись спиной. Подойдя к стеклянной внешней стене, я уставилась на волны внизу и видневшуюся вдалеке соседнюю скалу. Стало вдруг невыносимо тоскливо, и навалилась какая-то усталость. Я в этот момент остро ощутила себя по настоящему пойманной в ловушку и истощенной этим нашим бесконечным противостоянием. На самом деле мне захотелось, чтобы Рамзин вдруг хоть ненадолго стал другим. Тем, кого можно обнять, нуждаясь в тепле, или просто положить голову на колени в поисках хоть небольшой, но ценной ласки. Слабая часть меня, которую я всегда прячу, сейчас так захотела этого.

Но, как известно, мы не получаем того, чего хотим. Не знаю, сколько я стояла там, зависнув и погрузившись в свои нерадостные мысли. Сильные горячие ладони легли мне на бедра, и я дернулась от неожиданности и, потеряв равновесие, оперлась о стекло руками. И тут влажный обжигающий рот прошелся по моей шее, обращая меня в горящую спичку.

— Черт, да, Яна. Именно так я и хочу тебя.

Распластанной на этом стекле,