я просто втерла мыло в кожу головы так тщательно, как только могла, и затем смыла его.

Когда я перекрыла воду, дверь со скрипом отворилась, и по полу раздались тихие шаги.

– Мы нашли немного одежды в коробке в подвале, – сказал Андреас. – И еще стиральную машину с сушилкой. Подумал, тебе захочется надеть что-нибудь чистое, пусть даже на пару размеров больше. Я возьму грязную одежду, чтобы бросить в стирку, ладно?

– Спасибо, – крикнула я, ощущая себя странно беззащитной, даже несмотря на разделяющую нас непрозрачную занавеску.

После его ухода я выбралась из ванной и обнаружила, что он оставил мне простенькое хлопковое платье. Лишь немного свободное в талии, оно опускалось до икр, хотя, кажется, должно было быть длиною до колен. Не совсем мой стиль. Но если через несколько часов мои толстовка, майка и брюки карго снова станут чистыми, с этим я бы примирилась.

Он забрал всю мою одежду, включая трусики и спортивный лифчик. Конечно, они тоже нуждались в стирке, но без них я чувствовала себя странно незащищенной – даже в платье, висящем на мне, как занавеска.

Завязав пояс, я надела кроссовки и вышла.

Джейкоб ждал наверху лестницы, в спортивных шортах и футболке, которая обтягивала его мускулистое тело. Очевидно, эти вещи были позаимствованы, как и мое платье.

– Я провожу тебя в твою комнату. Остальные уже ложатся спать, – сообщил он.

Я уставилась на него и удивленно моргнула.

– Мою комнату?

Холодно улыбнувшись, он жестом пригласил меня следовать за ним.

Мы спустились по лестнице вниз и прошли через кухню к другой, более грязной лестнице – она вела в подвал. Пока мы спускались, нос щекотал влажный запах плесени. Но внизу, где не было окон, ребята рискнули включить свет. Так что здесь, по крайней мере, не царила темнота.

С одной стороны находилась зона прачечной, где жужжала стиральная машинка. С другой стороны располагалось то, что, по всей видимости, могло быть представлено потенциальным покупателям как комната для гостей. Там стояла двуспальная кровать со стальным каркасом и крошечным приставным столиком, на котором и горела единственная в комнате лампа.

Я решила, что все не так уж и плохо, но Джейкоб, направляясь обратно к лестнице, не смог удержаться от едкого замечания напоследок:

– Подвал – единственная комната в доме, которую мы можем запереть снаружи. Ты останешься здесь, пока мы за тобой не придем.

О. Я получила не дар уединения, а наказание в виде тюрьмы. Но с чего бы мне ожидать иного?

Опустившись на край кровати, я ждала, когда захлопнется дверь наверху лестницы. Но вместо этого до меня донеслись звуки приглушенного разговора, слова которого я не могла разобрать.

– Хорошо, – пробормотал Джейкоб. – Но тебе тоже стоит немного отдохнуть.

Ему ответил Андреас:

– Так и сделаю. В любом случае сначала мне нужно немного успокоиться.

Я смотрела, как долговязый парень неторопливо спускается по ступенькам. Он тоже сменил одежду, но на его худощавой фигуре новая футболка сидела довольно свободно. И, кажется, он нашел пару подходящих по размеру джинсов.

Я пристально на него посмотрела.

– Ты хочешь постирать что-то еще?

Андреас остановился в изножье кровати и одарил меня улыбкой, которая казалась до странности нерешительной.

– Нет, я просто подумал… что ты будешь рада компании. Без Джейка, который бы нависал над тобой, как грозовая туча. Или ты хочешь сразу лечь спать?

Мой пульс участился: я была одновременно и напугана, и счастлива.

– Нет, я все еще немного взвинчена.

И, пока у меня имелась такая возможность, я собиралась впитывать каждую частичку дружбы, которую ребята готовы мне предложить.

Кроме кровати сесть было некуда. Секунду подумав, я подвинулась к изголовью, где лежала мягкая подушка, и похлопала по одеялу в нескольких футах от себя.

Когда Андреас, предоставляя мне достаточно места, опустился у противоположного края кровати, у меня пересохло во рту. Я почти не разговаривала с ним – ни с кем из парней – с тех самых пор, как позволила себе расплакаться перед ними на заброшенном объекте.

Помедлив, я протянула руки за спину, чтобы снова попробовать расчесать спутавшиеся волосы. Какое-то время Дрей наблюдал за моими безуспешными попытками.

– Они довольно сильно спутались, да?

– Такое бывает, если не расплетать их несколько дней подряд.

Я вздохнула и запустила пальцы между двумя прядями.

– Но если я лягу спать прямо так, будет только хуже.

Тогда, возможно, пришлось бы стричь их под корень.

При мысли о том, что моя шея может остаться обнаженной, по ней побежали мурашки. Будто волосы хоть как-то могли ее защитить.

Андреас положил руки на матрас.

– Тебе помочь? – спросил он, решившись. – Я хотя бы смогу видеть, что делаю.

Казалось, мое тело одновременно и наклонилось к нему, и отшатнулось – желая, чтобы он был рядом, и в то же время опасаясь желать слишком многого. Я облизнула губы, и тень разочарования, промелькнувшая на его великолепном лице из-за моей нерешительности, одолела мои сомнения.

– Конечно. Очевидно, что без помощи я далеко не продвинусь.

Сидя на матрасе, я повернулась так, что отчасти оказаться к нему спиной, и он придвинулся достаточно близко, чтобы дотянуться до моих волос. Его колено уперлось мне в поясницу через тонкую ткань нового платья.

Вдруг я вдвойне остро осознала тот факт, что под этим тонким слоем хлопка на мне вообще ничего не было.

Но Андреас спокойно приподнял спутанные пряди и начал осторожно развязывать один из узелков. И, конечно, иногда его руки касались моей обнаженной шеи.

От каждого такого короткого прикосновения по моей коже пробегала волна жара. Он разливался по моему лицу… и ниже, но, к счастью, этого Дрей увидеть не мог.

От следующих его слов меня обдало холодом.

– Ты много думаешь о Гриффине?

– Я…

Слова застряли у меня в горле. Прежде чем продолжить, мне пришлось сглотнуть. Хотела бы я увидеть выражение его лица в этот момент.

– Конечно. Каждый день.

– Не думаю, что ему понравилось бы, как Джейк пытается за него «отомстить».

Внутреннее напряжение немного ослабло. Дрей не пытался меня в чем-то обвинить.

Но в моей груди все равно разлилось чувство вины.

– Думаю, нам его не понять.

В тот момент, когда Гриффина охватила агония и он, должно быть, понял, что умирает… проклинал ли он меня за тот глупый поступок? Согласился бы он со своим близнецом, что все это моя вина?

Андреас распутал еще несколько прядей и опустил их мне на плечо. Приходилось сдерживаться, чтобы не прильнуть к его нежному прикосновению.

– Ты помнишь тот раз, с печеньем? Когда мы были совсем