двери в конце, где стоят на страже Кармело и Нино.

— Откройте дверь, — говорю я.

— Босс. Может быть, вы захотите сначала смыть кровь. — Нино кивает в сторону моих рук. — Она может испугаться, если увидит вас в таком виде.

Я об этом не подумал.

— Найди мне рубашку.

У меня уходит пять минут на то, чтобы отмыть руки. Черная футболка, которую принес Нино, скрывает пятна на груди, я не стал их отстирывать. Когда открываю дверь в комнату Милены, я нахожусь вполне в презентабельном виде. По крайней мере, внешне.

— Торе! — Милена садится в кровати и перекидывает ноги через борт.

Я хватаюсь за металлическую тележку, стоящую у изножья кровати, и изо всех сил стискиваю ее край.

— Не смей вставать с кровати, — шепчу я, не сводя глаз с повязки на ее руке и стоящей рядом с кроватью капельницы. Милена могла умереть. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Не получается.

Я крепче вцепился в раму каталки. Во мне нарастает необъяснимая тяжесть, и кажется, что я сейчас взорвусь, как гребаная сверхновая звезда.

— Как ты могла это сделать? — спрашиваю я тихо, а потом перехожу на крик. — Как ты могла так поступить! Я едва не умер на стуле, зная, что ты находишься на линии огня и ждешь, когда в тебя угодит пуля! Из-за меня! — Я сжимаю тележку и запускаю ее в стену позади себя. — Ты. Больше. Так. Не будешь. Делать!

— Торе...

— Нет! — кричу я. — Никогда! Никогда, Милена! Я не могу... Я не могу вынести даже мысли о том, что могло произойти! Как, черт возьми, ты думаешь, я переживу подобное? То, что ты пострадала из-за меня? Ты больше никогда так не поступишь! — Я зарываюсь руками в свои волосы и дергаю. — Черт!

Милена качает головой и смотрит на меня. Видимо, придя к какому-то загадочному выводу, она спускается с кровати и берет в руки капельницу. Держа ее рукой, встает рядом со мной.

Я делаю глубокий вдох, затем выдыхаю и беру ее за шею.

— Никогда, vita mia, — шепчу я.

— Тебя осматривал врач? — спрашивает она.

— Нет.

Она приподнимает правую бровь в виде идеальной дуги.

— Почему?

— Я был занят.

— Чем?

Убивал ирландцев и сходил с ума. Не то чтобы я собирался говорить ей об этом.

— Не имеет значения.

Она вздыхает.

— Ты выглядишь ужасно.

— Я знаю.

Она кладет ладонь мне на щеку и притягивает к себе для поцелуя.

— Давай найдем кого-нибудь, кто посмотрит твою губу. И глаз. Твое лицо в ужасном состоянии.

— Да плевать я хотел на свое лицо.

— Можно я тебя обниму?

— Нет.

Милена в замешательстве моргает.

— Почему, черт возьми, нет?

— Я боюсь, что ты повредишь руку.

Мой взгляд опускается на повязку, затем я быстро отвожу глаза и целую ее в лоб.

— Мне больно даже смотреть на нее.

— Торе...

— Я так испугался, Милена, — снова шепчу, проводя кончиком пальца по линии ее брови. — Мне кажется, я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Как будто прыгнул со скалы и смотрю, как земля все ближе ко мне, а я в ожидании удара. — Я провожу пальцем вниз и останавливаюсь на ее нижней губе. — У меня из-за тебя случится аневризма.

Милена обхватывает мою шею рукой и поднимает голову.

— Поцелуй. Потом обнимемся.

Я сужаю глаза, беру ее лицо в свои ладони и крепко прижимаюсь губами к ее губам. Давление в груди нарастает, сердце бьется так быстро, что кажется, будто оно вот-вот вырвется наружу. Я сильнее прижимаю жену к себе, стараясь не задеть ее руку.

— Ты не понимаешь, Милена, — говорю ей в губы.

— Конечно, понимаю. — Она улыбается и смотрит мне в глаза. - Я тоже люблю тебя, Торе.

Глава 25

6 недель спустя

Дверь со щелчком открывается и с грохотом закрывается.

— Милена!

Я отпускаю занавеску, которую собиралась повесить, и оборачиваюсь к Сальваторе, шедшего ко мне через всю гостиную.

— Ты стоишь на журнальном столике? Серьезно? — Он обхватывает меня за талию и ставит на пол. — Ты могла сломать себе шею! Ему лет двести. Он мог рухнуть под тобой.

Я закатываю глаза.

— Не надо на меня закатывать глаза. Я серьезно. Из-за тебя я через год совсем поседею.

— Ой, вот только не надо меня обвинять в своих седых волосах. — Я запускаю руки в его волосы, прочесываю их пальцами и наслаждаюсь моментом. — У тебя они были до меня. Стоит признать, они придают тебе весьма элегантный вид.

— Ты прекрасно знаешь, что за половину седины отвечаешь ты. — Он обнимает меня за талию и кивает в сторону полузадернутой шторы. — Опять новые?

Я гримасничаю.

— Ага. Я надеялась, что ты не заметишь.

— Я ненавижу твоих кошек.

— Я видела, как ты сегодня утром чесал Курта за ушком. — Я приподнимаюсь на носочках и целую его. — Не волнуйся, я никому не скажу. Если ты найдешь способ убедить меня держать рот на замке.

— Хорошо. — Он подхватывает меня на руки и несет в спальню, где бросает на кровать и садится, чтобы снять протез.

— Знаешь, я тут подумала, — говорю я, кладя подбородок ему на плечо и обнимая его сзади, пока расстегиваю пуговицы на его рубашке. — Как ты смотришь на то, чтобы завести собаку?

Сальваторе застывает в такой полной неподвижности, что я приостанавливаюсь и, повернув голову, вижу, что он смотрит на стену.

— Если ты приведешь сюда еще одно животное, я кого-нибудь убью, Милена.

— Пожалуйста? — Я беру его подбородок между пальцами и поворачиваю его голову к себе. — Можно взять какую-нибудь мелкую породу и...