пес с ней, тут не в песне дело. Лозоходство, Витя, это умение такое. Очень древнее и важное.

Сзади согласно загомонили. Видимо, в отличие от меня, аборигены были хорошо с таким скиллом знакомы.

— В наших местах, когда колодец роешь, без мастера не обойтись. Он со своей рамочкой приходит и помогает найти нужную точку. Лучшие мастера на вес золота, — пояснила она с видом знатока, — потому что они такие места чувствуют, где вода чистая, свежая и силу имеет.

Если б эту телегу услышал прежний Витя Богданов, он бы, наверное, в лицо расхохотался и все свои пломбы продемонстрировал. То, что Софа говорила, тянула на отборнейший антинаучный бред. Из той же оперы, что двойники, круги на полях и проклятие фараонов. Журнальчики, полные такого бреда, у нас в каждом туалете лежат стопками — с ними очень приятно коротать время. А потом можно в качестве туалетной бумаги использовать.

Но нынешнего Витю Богданова смеяться не тянуло. Расшатался у него воинствующий материализм.

— Я в лозоходстве не сильна, — заявила Софа, — учить пытались, конечно, но бросили, когда стало понятно, что не впрок идет. Но кое-чему я все-таки научилась. Источники энергии чувствую прекрасно.

— И как это п-приведет нас к с…с… сп-пасению? — проворчал из-за спины уже знакомый паренек. “парусиновая рубаха”.

— Легко. Потому что мой источник энергии — вода. Я знаю, где она выйдет на поверхность. Вода нас выведет, — пообещала Софа.

И опять столько непоколебимой уверенности прозвучало в этих словах, что я поверил — выведет.

Салаги тоже поверили. Но не только поэтому они изо всех сил торопились за нами — скрежет, лязг и упыриное уханье подстегивали прекрасно. Унылые интерьеры вокруг потихоньку менялись. Лаз еще расширился и превратился в проход, в котором уже можно было встать во весь рост. Вскоре встретилась отворотка — узкий проем в стене слева, ведущий черт знает куда. Судя по тому, что поднялись оживленные шепотки, вел он действительно на поверхность. Кто-то отчаянно хотел пойти… но так и не пошел. Товарищи не позволили.

Оптимизма у всех, правда, было маловато, потому что вскоре путь вокруг нас погрузился во тьму, хоть глаз выколи. Я не из трусливых, темных комнат даже в детстве не боялся, но все равно неудобств хватанул — так смачно вляпался во что-то, что аж штаны замарал. И вляпался, если судить по запаху, совсем не в шоколадную пасту. Возникла мысль попросить БАСКО, чтоб ОЗАРИЛ нам дорогу, но от этой идеи я отказался, когда вспомнил про цветомузыку. Он полумер не знает. Устроит такое световое шоу, что вся процессия будет как на ладони.

С каждым шагом, с каждой сотней метров мы все глубже уходили вглубь тоннелей. Они будто проглатывали нас, проталкивали по огромному пищеводу, чтоб сожрать и переварить. Даже косточек не оставить. Сзади уже начинали недовольно ворчать. Я и сам труханул бы раньше. Но сейчас вера в Софкины способности не давала мне сойти с курса. Если она говорит, что сможет, то сможет.

Поэтому ворчания и ропот салаг меня не беспокоили. А вот что до других звуков…

Когда мы ушли в темноту, долгое время не было ничего, кроме шагов, дружного дыхания да резких, односложных указаний Софки. Но потом я услышал нечто тревожное. В стенах кто-то скребся. Сначала подумал, что это опять мозг шутку играет и на пустом месте ощущения создает. Но когда прислушался, понял, что шутки кончились. Резкое и ритмичное “ш-шорх-ш-шорх” раздавалось слева. Как будто кто-то граблями по камню царапал.

— Ты это слышишь? — спросил я Софу. Голос приглушил, чтоб салаги ненароком не услыхали. А то еще панику подымут.

Она кивнула.

— Да.

— И что это, как думаешь? Крысы?

Ответа не поступало долго. Сейчас я не видел ее лица, но почему-то выражение его представлялось запросто — пасмурное и напряженное.

— Крысы, Витя. Самый мерзкий вид крыс.

Глава 20

После этих слов никаких разъяснений не понадобилось. Но даже если бы я и хотел их получить, то не успел бы. Вокруг затрещало, зашумело, и я почувствовал, как за шиворот сыплется холодная влажная крошка. До чего ж гадкое ощущение. Не потому что я брезгливый — на производстве разные случаи бывают, слабые кишками ребята у нас не задерживаются обычно. А потому что знал, что ничего хорошего этот звук не предвещает.

Соображай, Витя. И соображай быстро. Как ни пытались мы с Софой делать вид, что все в порядке, а шила в мешке не утаишь. Особенно тогда, когда оно тебя в уши колет, это шило. К треску и шороху вокруг присоединился напряженный шепот. Он нарастал с каждой секундой. Кажется, плачевно все с выдержкой у наших спутников. Если щас хоть один захнычет — пиши пропало, эффект будет повальный, как от падающих костяшек домино.

Нужно было оценить пространство вокруг. Но как это сделаешь в темноте? У меня апгрейд физухи пока не настолько проявился, чтоб по-кошачьи видеть.

— БАСКО, — скомандовал я, — врубай свой сканер окружающей обстановки, осмотри окрестности. Мне нужно знать все до мельчайших деталей. Наше расположение, ближайшие развилки, возможные пути отхода. Кажется, мы в тот еще переплет угодили.

С ответом он вновь затянул, чертова железка. Для суперкомпьютера работал БАСКО как младший инженер в пятницу перед отпуском — вяло и из-под палки. И ведь даже рычагов воздействия у меня на него никаких! Потому и терплю, собственно. Оба мы с Софой терпим.

— ДОЛЖЕН ПРОИНФОРМИРОВАТЬ ВАС, ВИКТОР, ЧТО В УСЛОВИЯХ ОТДАЛЕНИЯ ОТ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРОЦЕССОРА МОИ СПОСОБНОСТИ НЕСКОЛЬКО ОГРАНИЧЕНЫ. ОГРАНИЧЕНИЯ НЕСУЩЕСТВЕННЫ, И ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ БОЛЬШИНСТВА ПОСТАВЛЕННЫХ ЗАДАЧ ПОМЕХОЙ НЕ СЛУЖАТ, ОДНАКО…

— Я тебя понял и принял таким, какой ты есть, как психологи учат, — перебил я, — не долдонь, к делу давай.

— Я И ПЕРЕХОЖУ К ДЕЛУ. — В компьютерном голосе проскользнули обиженные нотки, — РАДИУС ДЕЙСТВИЯ СКАНЕРОВ ВАШЕГО ПЕРЕДАТЧИКА, ВИКТОР, НЕ ПОКРЫВАЕТ ТОННЕЛИ ПОЛНОСТЬЮ, ПОЭТОМУ СФОРМИРОВАТЬ СХЕМУ ОКРУЖЕНИЯ ВО ВСЕЙ ПОЛНОТЕ НЕВОЗМОЖНО. ОДНАКО Я МОГУ ПРЕДСТАВИТЬ КАРТУ БЛИЖАЙШИХ ПЯТИ КИЛОМЕТРОВ…

Скрежет и стук стали громче, теперь уже все сомнения стерлись окончательно — к нам пробирался кто-то. Или что-то. И это что-то обладало недюжинной мощью, раз плевать хотело на толщу земли, камень и металл. Несдобровать будет, если вдруг встретимся с этим лицом к лицу.

Лицом к морде, хех.

— Будь добр, предоставь уже, — процедил я.

— СРОЧНОСТЬ НЕ ДАЕТ ВАМ ПРАВА НА ХАМСТВО, ЮНЫЙ ЛАМБЕРТ, — отозвался БАСКО. Но карту все же предоставил — через секунду уже знакомые лучи вырвались из передатчика и прорезали тьму. Они казались бледными, слабыми, какими-то чахлыми; чернота