Рудаков перебил брата:

– Стоп, Коля! Тебя заранее предупредили о предстоящем визите налоговых органов? Или эту информацию ты получил сам, по своим каналам?

Шевченко задумался, вспоминая:

– Мне позвонил за день до планируемой проверки какой-то мужчина, он представился… Сейчас не вспомню фамилии, но сказал, что имеет точку на нашем рынке. Он и предупредил о предстоящей проверке.

Борис покачал головой, но сказал:

– Ясно. Продолжай.

Но Николай вспылил:

– Ты что, считаешь, и тут меня подставили как последнего лоха?

– Я ничего не считаю, не зная, что произошло дальше.

– А дальше произошло следующее: еду я по проспекту, шесть часов утра, машин – раз, и обчелся, что попутных, что встречных. И вдруг на перекрестке улицы Лермонтова со второстепенной дорогой, светофор на перекрестке не работал, прямо передо мной выскакивает джип, квадратный «мерс», видел такие?

Борис утвердительно кивнул головой:

– Видел.

– Выскакивает и тормозит, гад! Я, естественно, не успев никак среагировать, врезаюсь ему в капот. А «мерсу» в хвост бьет «БМВ»! Ну, у меня передок всмятку, все же я шел километров девяносто, у джипа бочина тоже в гармошку, мост набок, и «БМВ» с разбитой мордой! Представляешь, что я испытал, хотя и знал, что не виновен в аварии. Это было очевидно! Но, оказывается, только для меня! Освобождаюсь от подушек безопасности, выхожу из машины, а тут как специально на противоположной стороне останавливается, а может, она и раньше стояла, «ДЭУ» дорожно-патрульной службы. А из «мерина» появляется, кто бы ты думал? Антон Игоревич Долматов. А за ним охрана. И на меня! Ты что, мол, козел натворил? Куда зенки пялил? На голые жопы рекламных щитов? Какого хера на красный свет пошел? Думал, успеешь проскочить? Я голову поднимаю, смотрю, а светофор работает! И когда только успели включить? А охрана ублюдка Долматова наседает, и водила «БМВ» тоже. И не знаю, чем бы все кончилось, если бы не вмешались сотрудники милиции, из той самой «ДЭУ», о которой я упоминал. Капитан и лейтенант, вооруженные автоматами, быстро успокоили отморозков Долматова-младшего. Ему приказали вообще убрать охранников, владельцу «БМВ» замолкнуть, слишком он кричал, матерился. Эти милиционеры вызвали еще патруль.

Рудаков потер подбородок, слушая брата.

Тот продолжал, распаляясь:

– Не буду тебя утомлять, но происходит невероятное. Прибывшему второму экипажу ДПС менты-офицеры из «ДЭУ» объясняют, что я, понимаешь, виноват в аварии, потому как вышел на перекресток у них на виду на красный свет светофора, а «Мерседес» и «БМВ» вышли на него, как и положено – на разрешающий, зеленый свет! Я возмутился! Но никто меня и слушать не стал. К тому же откуда-то вдруг и свидетели аварии объявились, хотя до этого на тротуарах ни души не было.

И вновь майор укоризненно покачал головой. Николай продолжал:

– Ну и составляют гаишники второго патруля протокол. Долматов и владелец «БМВ» подписывают его вместе со свидетелями, я отказываюсь. Мою машину грузят на эвакуатор – и на штрафплощадку областного управления ГИБДД. А этот сопляк, Антон, и говорит мне между делом: «Ну что, чувачок, попал? И попал круто! Понял теперь, что идти против нас бесполезно и опасно? Посмотрим, как дальше запоешь»! Я послал его на хер. Вижу, что и «мерс» и «БМВ», хоть и последних моделей, но не свежие, обоим пару лет будет, причем у «мерина» две правые двери явно заменены. Думаю: если и оплачивать ремонт, то особо дорого это стоить не будет. Меня в патрульную машину и в ГИБДД, черт бы побрал того, кто придумал это название вместо ГАИ, язык сломаешь. И к следователю по дорожным происшествием с протоколом. Долматова же и водилу «БМВ» отпустили. Сижу у следователя. Тот твердит, как попугай, подпиши да подпиши протокол, а там, глядишь, все и образуется! Восстановить битую технику, правда, придется, но подписать добровольное соглашение о возмещении ущерба все же лучше, чем подпадать под уголовное дело.

Борис вновь перебил брата:

– И ты, конечно, подписал протокол?

Николай сорвался на крик:

– Ну почему – конечно, почему – конечно? Что ты все пытаешься унизить меня? Тебе это доставляет удовольствие?

Рудаков не обратил никакого внимания на последнюю реплику брата, повторив вопрос:

– Так ты подписал протокол?

– Да, подписал! Я же не знал, что последует за этим?

Борис вздохнул:

– Эх, Коля, Коля! Неужели у тебя даже мысли не возникло, что с твоим участием в качестве жертвы по умело составленному сценарию разыгрывают спектакль? По всем правилам и на законных основаниях подставляют тебя?

Николай вновь окрысился:

– Со стороны всегда легко рассуждать, а попал бы вместо меня, посмотрел бы я на тебя, герой.

Рудаков хотел ответить, что не дал бы так легко переиграть себя и ни за что не подписал бы протокол дорожного происшествия, потому что в нем и заключалось то преимущество, которое и позволило бандитам в дальнейшем диктовать Николаю свои условия. Брат попал на крепкий крючок, сам загнав себя почти в безвыходное положение. Рудаков не дал бы этого преимущества бандитам. Пусть дело передали бы в суд, а вот он был совершенно не нужен Долматовым. Суд – это дополнительная экспертиза, с результатами которой можно не согласиться и потребовать новой, независимой проверки. И потом, решение суда всегда можно опротестовать, а это затяжка времени на неопределенный срок. Что связало бы руки владельцам ЖБК и ослабляло их козыри. Но, видя состояние брата, майор Рудаков сказал не то, что надо бы было высказать Николаю:

– Ладно, Коль, успокойся. Что произошло, то произошло. Изменить все равно уже ничего нельзя.

И поправился:

– По тому делу нельзя. Давай лучше о том, что последовало дальше.

Николай налил всем водки.

Рудаков не стал противиться и составил компанию брату.

Надежда же вообще пересела на диван и только прикладывала к влажным глазам детский цветастый носовой платок.

– А дальше, Боря, от следователя я проехал на такси до офиса, где меня уже ждали. И догадаться, кто, не так сложно!

Николай опрокинул в себя свою рюмку.

Рудаков, выпив, согласился:

– Да, о личности визитера догадаться несложно.

– Вот-вот! В офисе меня ждал Антон Долматов и мужик из «БМВ», некий Кошельков, его фамилию я узнал из протокола. Проходим в кабинет. Я сажусь в свое кресло, они напротив. Пацан и спрашивает: как думаешь за машины рассчитываться, кореш? Я вспылил, корешами, говорю, будешь своих отморозков из охраны называть, а я для тебя Николай Евгеньевич. Он так нехорошо посмотрел на меня и говорит: «Мои ребятки тут рядом, передать им, как ты их назвал? А они народ обидчивый, могут ненароком и прибить!»