– Кари, – очень мягко позвал Араэден.

Я не обернулась.

– Нежная моя, ты же все понимаешь, – уже очень спокойно и с нескрываемой решимостью произнес кесарь.

– Вы доставите Динара на Свободные острова! – непримиримо повторила я.

– Разве что труп, – не менее непримиримо сказал император.

Патовая ситуация.

Развернулась, присев на край подоконника, пристально посмотрела на кесаря и с хладнокровием, которого ранее в себе даже не представляла, напомнила:

– Ну вы же нашли способ перенестись в этот мир, не убивая меня. Проявите повторно ваши невероятные умственные способности и верните Динара в Рассветный мир живым, это не так сложно, мой кесарь. Это гораздо легче, чем пытаться заполучить меня, используя руны забвения и подчинения, потому что и вы, и я, мы оба прекрасно знаем – рано или поздно я освобожусь, и тогда вам не поможет все ваше бессмертие с магией и опытом вместе!

Кесарь отреагировал на мои слова истинно в духе кесаря – молча.

Но молчание продлилось недолго:

– Ты сказала «я дам слово, что… останусь в вашем мире». Я не услышал в этой фразе «я останусь с тобой».

И ледяной взгляд кристальных глаз, в которых был даже не вопрос – скорее требование.

Но я ответила спокойным:

– У вас превосходный слух, мой кесарь, вы услышали все, что я хотела сказать.

Лед во взгляде сменился ледяной же яростью. Но затем император усмехнулся и уничтожил кристалл, разрывая связь.

Я поднялась с подоконника, повернулась и вновь посмотрела на сияние Черной звезды. Нам предстояло сиять в этом мире долго, нам обеим… потому что мои условия кесарь примет, это знаю я и это знает он. В ином случае я наступлю на горло своей совести и чести, и в игру вступит Кьяр.

Подавила все мысли по этому поводу, вскинула подбородок и окинула взглядом изломанную линию объединенных Свободных островов.

Что ж, Катриона, добро пожаловать в твой собственный мир!

Привычной жизни больше не будет. Призрак возвращения домой истаял в сиянии взошедшей Черной звезды! Но среди руин и разрушенных крепостных стен, среди отчаяния и понимания, на что только что подписалась, у меня все равно оставалась я. Я! А я не из тех, кто способен сдаться.

Мрак, возникший за моими плечами, обнял, словно темная шаль, глаз Сатарэна мигнул и исчез, а я, обернувшись к двери, крикнула:

– Аджана!

Помимо бывшей наложницы кесаря, так же с докладом явился лорд Альрис, опустившийся на колено у двери и не смевший поднять голову, в то время как я за убогой деревянной ширмой быстро мылась в принесенной слугами ванне, а после одевалась с помощью Аджаны.

– Строители работают в четыре смены, как вы и приказали, пресветлая. Недовольные высланы на дальний остров. Храмы речного бога… моя императрица, я попросил бы…

– Я бы тоже, – позволив Аджане расчесывать мои влажные волосы, холодно произнесла я.

Лорд Альрис опустил голову еще ниже и глухо произнес:

– Пресветлая, Речной бог – наша защита…

Я дернула головой, высвобождая недоплетенную косу из пальцев Аджаны, вышла из-за ширмы и, холодно глядя на хранителя, бесстрастно произнесла:

– Лорд Альрис, я – ваша единственная защита. Храмы снести!

* * *

– Говорят, они спустились с небес, – торопливо рассказывала Аджана, ступая за мной.

Я была ниже, девушке приходилось подстраивать свой широкий шаг под величественный мой, но она старалась, я искренне ценила и ее старание, и ее стремление посвятить меня в историю своего народа.

– Они были прекрасны. Казалось, они впитывали солнечный свет и усиливали его многократно, озаряя наш мир своим сиянием. Сияющие боги – прозвали их те, кто жил тогда. Сияющая смерть – назовут позднее. Ледяные убийцы появятся спустя всего год… И тогда разлилась Эхея, защитив своих детей…

Она прервалась на миг, потому что передо мной бухнулся на колени огромный, совершенно пугающего вида мужик с нарисованным на лбу глазом, необъятных телесных размеров, в серой, идеально выглаженной мантии.

– Пресветлая! – рыдающе воскликнул он, воздев ко мне пугающего вида руки.

Я обернулась через правое плечо. Это Аджана шла слева, а справа меня сопровождал лорд Альрис. Хранитель острова нервно откашлялся, прочищая горло, и ввел меня в курс дела:

– Отче Нораэн, великий праведник.

Информация ничего мне не говорила, поэтому я продолжила смотреть на хранителя. Воин откашлялся повторно, нахмурился и выдал уже без пафоса:

– С просьбой о принесении в жертву девственницы.

Медленно повернулась к жрецу несуществующего бога, внимательно посмотрела в рыбьи, почти прозрачные глаза.

– Во славу пресветлой! – провозгласил жрец.

Я медленно огляделась – из-за развалин домов, крепостных стен, из-под наскоро сооруженных для ночи убогих шалашей, отовсюду выглядывали люди. С надеждой, с мольбой, с верой в то, что жертвоприношение непременно поможет им справиться с такой напастью, как, собственно, свалившаяся на их голову я. И сотни глаз следили за каждым моим жестом, следили, затаив дыхание.

В этот момент я вдруг поняла, почему кесарь сохранил у нас культ Матери Прародительницы – просто не хотел связываться. Верите себе в кого-то, вот и верьте, ничтожества. Его сияющее величие такие мелочи, как верования, не интересовали вовсе… Но это кесарь, он мог позволить себе быть над народом, откровенно посмеиваясь над нашим невежеством более трехсот лет. Я себе подобного позволить не могла. Религия определяет слишком многое. Она может стать опорой и поддержкой государственного строя, а может повиснуть кандалами на руках правителей, связывая не только государственных мужей, но и искусства, науки, медицину и, собственно, весь ход развития цивилизации. На Свободных островах, к моему искреннему сожалению, властвовал второй тип религии. Не удивлена, люди в этом мире вообще имели склонность к поиску максимально легких путей. Спустились завоеватели с неба – будем восхищаться, пока нас не поработят. Или сбежим, авось мир поможет. Пришли темные – опять таки бежать, мир-то в беде не оставит, и Эхея подсобит. А ежели делов натворим или будем не правы, то мы это дело искупим, а как же – ценой чужой жизни, правда, но искупим.

– Великий праведник, значит, – медленно проговорила я, взглянув вдаль и заметив девочку, практически ребенка, прикованную цепями к колонне.

– Да, пресветлая! – воскликнул, воздевая руки к небу, отче Нораэн.

– Святой! – подала дрожащий голос какая-то старуха.

– Праведный, а уж сколько жертв богу принес! – поддакнула ей еще одна.

– Всю жизнь Речному посвятил, – пробасил позади лорд Альрис.

Я покивала, продемонстрировав всем, что они были услышаны, и уточнила: