— Мне никогда не покупали много сладостей. Мама говорила, что от них портятся зубы. Что-то я никак не дождусь обещанной жевательной резинки! Хочу красную.

Когда они снова уселись у камина, Лекс держал под мышкой две бутылки, а в руке была целая пригоршня маленьких красных шариков.

— Посмотрим, сколько мы сможем осилить за один раз.

Чуть позже Ариэль, облокотясь на груду подушек, заметила под негромкую музыку, доносящуюся из автомата:

— Как хорошо! Ты этого и хотел?

— Не только. Большего. Из-за тебя. Без тебя я, вероятно, прослушал бы одну песню, выпил одну бутылку, сжевал пару шариков. И вряд ли когда-нибудь повторил бы. Все получилось прекрасно! Нам еще многое предстоит наверстать.

— Я только хочу знать, когда мы вернемся в постель, — Ариэль выдула поистине гигантский пузырь.

Лекс надул примерно такой же, слегка придвинулся, и теперь их тела почти соприкасались. Взгляды встретились, и в этот миг оба пузыря лопнули. Липкая розовая масса забрызгала лица. Ариэль, смеясь, попробовала соскрести ее со щеки.

— По-моему, надо что-то делать, слизать ее или соскоблить. Ты сказал, будет весело, так и есть?

— Мне чертовски хорошо, — дыхание Лекса вдруг стало прерывистым, губы встретились с ее губами, в поцелуе смешались сладость и горечь. Таких мягких губ ему еще не приходилось встречать. Лекс целовал ее лицо, ямочку на подбородке, зарывался в водопад серебристых волос.

Его руки ласкали ее тело, узнавали знакомую, полузабытую красоту. Каждая впадинка и каждая выпуклость женского тела вызывали в мускулах непривычное приятное ощущение. Лекс глубоко вздохнул.

Ариэль заставила его перекатиться на спину, оказавшись сверху, крепко сжала коленями его бока. Она смотрела на такое дорогое лицо, которое когда-то давно уже принадлежало ей… Любовь всегда дремала где-то в глубине души, и сейчас это чувство проснулось. Ариэль наклонилась, чтобы поцеловать его, и волосы завесой упали между ними. Ее поцелуи, долгие, любящие, не только касались губ, но и пробуждали чувства.

Лекс улыбнулся. Это его Эгги, та Эгги, которую он любил, разделявшая с ним все самое лучшее, отдававшая всю себя.

Их соитие было любящим, нежным и пронизанным радостью. Они так давно не были вместе, так истосковались по тому, что могли дать друг другу…

— А-а-х… — протянул Лекс.

— О-о-о… — вторила Ариэль, устраиваясь поудобнее в его объятиях.

Единственными звуками, нарушавшими царящую в комнате тишину, в комнате, которую Лекс раньше никогда ни с кем не делил, был шорох простыней и шепот двух любящих людей. Ариэль лежала на изгибе руки Лекса, уткнувшись во впадинку у основания шеи, шелковистые пряди падали ему на плечо. Она вдыхала его запах, смешанный с ароматом ее собственных духов, пальцы поглаживали грудь, а нога, переброшенная через его ногу, ощущала напряженные мускулы бедра.

Они были как свет и тень: Ариэль серебрилась, подобно лунному блеску, Лекс напоминал тьму ночи. Лекс держал ее нежными, ласковыми руками, возносившими на эротические высоты и бережно спускавшими с них.

Самое лучшее наступило потом, после того, как они занимались любовью, когда все барьеры оказались сметены. Их близость стала подлинным соединением двух любящих сердец, принесшим покой и удовлетворение обоим.

Ариэль еще глубже зарылась лицом в его плечо. Лекс прижал ее к себе, крепкие руки обещали защиту. Он любил эту женщину, любил всем своим истосковавшимся по настоящему чувству сердцем. Ариэль уловила произошедшую перемену и отдалась на волю его желаний. Только что руки Лекса ласкали ее, и вдруг стали оковами, крепкими, надежными, из которых невозможно освободиться, но она и не пыталась.

Лекс волновал ее, требовал, вознаграждал восхитительным вниманием губ те места, которые уже объявили своими его руки. Ласки, любовь вызывали в Ариэль ответный отклик, сначала быстрый и жадный, потом более спокойный и более сладостный.

Она мурлыкала от удовольствия и дарила Лексу те ласки, которых ему так не хватало. Освобождение от любовной муки близилось, до него оставался один миг, но, как два мотылька, играющих с пламенем, они оттягивали наступление этого восхитительного момента, обещавшего блаженство.

— А-а-х… — вырвался у Лекса сладострастный стон.

— О-о-о… — вторила Ариэль.

— Гав, — тихо подала голос Снуки.

— А-а-х…

— Любишь меня — люби мою собаку…

— До конца жизни!

— Гораздо дольше. Иди сюда, Снуки.

Овчарка подбежала к постели. Опустив массивную голову, лизнула Лекса в щеку, потом, зайдя со стороны Ариэль, лизнула и ее. Дважды тявкнула. Они оба смотрели, как собака повернулась и побежала к двери, приоткрыла ее и проскользнула в коридор.

— А-а-х… — опять вырвалось у Лекса.

— Как официально! — заметила Ариэль.

— Да, — он покрыл ее лицо поцелуями.

— Чудесно! Мы будем заниматься любовью снова, и снова, и снова…

— Когда складываешь вещи, всегда становится так грустно… — вздохнула Ариэль. — По крайней мере, на этот раз я уверена, что уезжаю навсегда. У меня такое чувство, что мы с тобой всю жизнь занимались только покупками. Кто-нибудь может сказать, откуда столько вещей?

— Потому что ты ничего не выбрасываешь, а таскаешь с собой. Послушай, Ариэль, мне надо с тобой серьезно поговорить. Не отворачивайся! От этого не уйдешь… Мы обе знаем, что так не получится. Мне не нравится Бонсалл! Вы с Лексом не нуждаетесь во мне, вам хватает друг друга. Все правильно, так и должно быть… Я эгоистична. Хочу, чтобы все устроилось так, как мне нравится, как было на протяжении последних тридцати пяти лет. Но так больше не может продолжаться, и мне хватает реализма, чтобы осознать это. Ты тоже это понимаешь, просто не хочешь посмотреть правде в лицо и решить возникшую проблему.

— Долли, что ты собираешься делать? Чем тебе так не нравится Бонсалл? Мистер Эйбл сказал, что ты могла бы остаться в компании и работать на компьютере. Он готов платить вполне приличную зарплату. Будешь жить здесь, а в офис ездить на машине. У меня к тебе претензий нет. Пожалуйста, Долли… не уезжай!

— Тише, — Долли обняла подругу. — Ты лучше других знаешь, что в жизни ничто не длится вечно. Пришло твое время, Ариэль, — быть женой человека, которого ты любила всю жизнь. Он нуждается в тебе, и вы будете вместе. А мы навсегда останемся друзьями, это неизменно. Ты всегда сможешь мне позвонить. Будем ездить друг к другу в гости. Разумеется, к свадьбе я вернусь и выступлю в роли подружки невесты. На мой взгляд, просто чудесно, что вы собираетесь пожениться!

— Пожалуйста, Долли, не уезжай! Я постараюсь проводить с тобой побольше времени. Лекс все поймет, — Ариэль самой не нравилось упрашивать, она вообще не любила проявлять эмоции.