смотрел? И вообще… — Она сбавила тон и сказала совсем тихо: — Это — за мной.

— Ну хватит, такой ты мне не нравишься. — Илья говорил нарочито резко, и она понимала, что он пытается ее взбодрить, но сейчас и без его претензий едва держалась на ногах. — На фиг ты сдалась деду, он отлично жил без тебя последние годы…

Вика дернулась, как от пощечины, а Илья испуганно забормотал:

— Я не это имел в виду, прости… Ну Вика, прости, пожалуйста…

— За что? Ты сказал как есть. — Она отошла на пару шагов, отвернулась, скрывая выступившие на глазах слезы, и решительно потребовала: — Будь здесь, я одна схожу.

— А если…

— Сам же говоришь, это чьи-то родственники.

Брать лопату она не стала, поскольку использовать ее против родного деда было бы некрасиво и глупо, а Илья неожиданно послушался и остался на месте, видимо жалея о том, что сказал лишнего.

— И какая разница — чьи… — пробормотала Вика.

Она бодро шла по дорожке, зябко кутаясь в халат и глядя на первые звезды. Думать ни о чем не хотелось, на душе было пусто и уныло, эфемерные очертания крестов тоже никакой радости не добавляли. Чужие рыдания становились все горестнее и тише, и она тоже чувствовала всепоглощающую тоску, от которой хотелось выть. Немного не дойдя до нужного места, Вика взглянула в сторону могилы деда, глубоко вдохнула и завизжала изо всех сил.

* * *

То, что Илья не отпустил ее так просто, безусловно, говорило в его пользу, и она исподтишка любовалась им, пока невезучий друг детства ощупывал свою кисть на предмет переломов. Сидели они на скамейке на чьей-то могиле, скудный свет фонарика освещал надгробие, круглую клумбу с мелкими белесыми цветами и зеленоватую тетю Надю, которая десятью минутами ранее впечаталась в оградку с заостренными набалдашниками, лишь немного опередив Илью, совершившего тот же маневр.

— Так что вы там делали? — без особого интереса спросил он, все еще массируя кисть.

— Просила его вернуть мне Васю.

— Просили моего деда?

— Ни одного нормального человека в городе не осталось, — посетовал Илья. — Вас не смущает, что Василий пропал уже после смерти ее предка?

— Пропадет у тебя внук, посмотрю, кому ты молиться побежишь, — огрызнулась тетя Надя.

— Да, но почему ему?

— Если он украл тех ребят, то, может, насчет Васеньки поспособствует…

— Где логика? — не поняла Вика. — И как он мог вам поспособствовать?

— Ну, нашел бы способ… А логика в том, что совесть у человека должна быть. Может, и ему там, — она указала пальцем на небо, потом передумала и опустила его вниз, — зачтется.

— Наверно, нам в воду что-то подмешивают, какой-то эксперимент над людьми проводят… — предположил Илья.

— Рука цела — вот и радуйся, — сказала Вика.

— Радоваться? — разозлился Илья. — Да я чуть не убился, когда ты заорала. Объясняла бы завтра моей дочери, почему папка на могильной ограде болтается.

— Она бы сама сообразила, — отмахнулась Вика. — И хватит подозревать всех знакомых в помешательстве. Вот мне, например, версия тети Нади очень даже понятна.

— Кто б сомневался.

— Так, значит, вы решили, что мой дед может указать вам путь?

— Да, решила.

— А что потом?

— Как что? Заорала ты, Викуся, как демон из могилы…

— Откуда вы знаете, как… — начал было Илья.

— Да замолчи ты уже, — пробурчала Вика. — Дай послушать.

— Мы уже наслушались…

— Это была попытка деморализовать врага, — угрюмо пояснила Вика. — Заметь, сработало.

— Я заметил…

— Так что мой дед? — Вика демонстративно повернулась к тете Наде, хотя предпочла бы и дальше пререкаться с Ильей.

— Пока ничего, — вздохнула женщина. — Так он и при жизни на просьбы сразу не реагировал, прям как ты был: все обдумает, взвесит, а то, что люди в это время ждут…

— Мои слова на судьбу вашей Жени не повлияют, — сообщила Вика. — И вообще, дед может думать, сколько ему надо.

— Вы посмотрите, она обиделась, — вступил Илья, но под ее взглядом замолчал.

— Скажите, у Жени есть отец? — перешла к насущному Вика. — Я имею в виду того, кого она называет своим отцом вот прямо сейчас, на сегодняшний момент.

— Какой отец, — в досаде отмахнулась тетя Надя. — Помер он, туда и дорога. Я ж говорю, никто за Женьку не заступится, никому, кроме меня и Васеньки, она не нужна. Потому и прошу: будь человеком, глядишь, и тебе когда зачтется.

— А что насчет Васи говорят? — Вика сделала вид, будто с просьбой обращаются вовсе не к ней.

— А что тут скажешь?..

— Ну, может, есть у полиции какие-то теории, подвижки?

Тетя Надя с надрывом всхлипнула, а Илья скорчил Вике рожу, призывая не развивать неудачно выбранную тему. Она и сама жалела, что завела этот разговор, но по-прежнему не могла отделаться от мысли, что исчезновение Васи каким-то образом связано с трагедией двадцатилетней давности, а значит, может иметь прямое отношение к ее деду, который, видимо, убил отца мальчишек. Одна радость — Васю дед точно не крал. Но даже тетя Надя чувствует здесь какую-то связь, раз пришла к нему на могилу, да еще и ночью.

— Кстати, а чего вы ночью-то пришли? — спросил Илья, и Вика подивилась тому, как одинаково они мыслят.

— А когда? Днем Женю в отделении навещала, вечером Васеньку искала по лесам… Да и не желаю я дома-то одна… Вы, молодые, не понимаете, что это такое, когда вокруг только тишина…

Женщина замолчала, Вике тоже не хотелось ничего говорить. Где-то за деревьями монотонно ухала сова, в воздухе появилась прогорклая ночная свежесть, туман стелился между могил, словно в каком-нибудь мрачном фильме, а Илья выключил фонарь, объяснив это заботой о батарейках. Более дурацкую компанию в таком месте и в такой час было сложно представить, особенно если вспомнить, зачем сюда явился каждый из них. В другое время Вика отпустила бы пару шуток на эту тему, но сейчас ехидничать не хотелось, и она серьезно произнесла:

— Ладно, скажу Сычеву, что у нас с Женей вышло недопонимание, претензий не имею. Только я не уверена, что это поможет. Ну и вы до нее донесите, что нужно оставить меня в покое.