Адальбер склонился над двумя телами, распростертыми на земле между глиняными черепками,

помятыми цветами и комьями земли. Сомнений не было: оба были тяжело ранены, но еще дышали. У выхода из дома висел телефон, там же лежала и телефонная книга. Он нашел номер больницы, первым делом вызвал врача и «скорую помощь», а потом задумался: стоит ли звонить в полицию? Пришлось бы долго объясняться со стражами порядка, и он предпочел позвонить Альдо. Обрисовав в двух словах сложившуюся ситуацию, он попросил:

— Постарайся уговорить своего любимца, английского полковника, чтобы он предпринял попытку оторвать толстяка Кейтуна от его фисташек! Без сомнений, у него это получится лучше и быстрее, чем у меня...

— Понятно, — коротко ответил Морозини, — еду!

Не прошло и десяти минут, как во дворе виллы Карима появился Альдо, а вот «скорой помощи» все еще не было! Он нашел Адальбера стоящим на коленях перед хозяином виллы. Археолог был почти так же бледен, как и оба раненых, он тщетно пытался привести молодого человека в чувство. Адальбер был вне себя от беспомощности:

— Прошло уже полчаса, как я позвонил в больницу, а их все нет! Боже милостивый, ну что за страна! А что там с полицией?

— Скоро приедут. Ими занялся Сэржент.

Альдо огляделся, заметил столик со спиртным, выбрал виски и, налив солидную порцию в стакан, поднес его другу:

— Пей! Это как раз то, что тебе необходимо. И сядь, пожалуйста. Я помогу тебе, потому что, судя по всему, самому тебе не справиться.

Это было правдой. Хоть археолог давно привык к разнообразным происшествиям, но сейчас Видаль-Пеликорн дрожал как осенний лист. Едва Альдо усадил его в кресло, как раздался сигнал «скорой помощи». На этот раз двор заполонили люди в белых одеждах под предводительством седовласого коротышки с козлиной бородкой. Он представился доктором Мьямонидом и, не теряя время на всякие формальные любезности, занялся осмотром пострадавших.

— Что-то вы не спешили! — упрекнул его Адальбер. — Я жду вас уже добрых три четверти часа, а ведь больница совсем рядом!

Доктор, не удостаивая его даже взглядом, только пожал плечами:

— Когда вы только что вспороли брюхо и вытаскиваете оттуда пулю, не очень-то вежливо сбегать от операционного стола... Что касается этих двоих, то их срочно нужно госпитализировать!

Карима и его слугу уже уложили на носилки, когда, вооруженный своей неизменной мухобойкой, во двор величественно вплыл толстый Абдул Азиз Кейтун. Он начал с того, что остановил санитаров, заявив, что его люди должны обследовать «трупы». Низкорослый врач тут же на него рявкнул, как разгневанный фокстерьер:

— Если их сейчас же не доставить в больницу, они и правда совсем скоро превратятся в трупы! Сейчас я отвечаю за них! Эй вы, посторонитесь!

Утомившись от дискуссий, Кейтун упал всем своим весом в застонавшее под ним плетеное кресло и отмахнулся от врача пухлой рукой.

— Ну а теперь, — обратился он к Альдо с Адальбером, — я готов выслушать ваши показания. Насколько я понял, это вы их убили? — спросил он, указывая на археолога толстым пальцем.

— Я? Убил? Да я был гостем господина Эль-Холти, и вторжение этих бандитов произошло на моих глазах. Зачем мне, по-вашему, убивать его и слугу? И громить дом...

— Гостем? Неужели? По последним данным, вы пропали без вести... Разве вас не похитили?

— Вот именно, похитили! А этот молодой человек был из тех...

— Молчать, когда я говорю! И так все ясно: этот бедный юноша похитил вас, и вы, стремясь освободиться, напали на него и его слугу... чтобы сбежать! Все! Слушание дела закончено! Вас будут судить... и, вероятно, повесят...

— Да это бред какой-то! Хоть выслушайте меня!

— Не думаю, что мне это будет интересно, — широко зевая, объявил Кейтун.

— Может быть, вы согласитесь тогда выслушать меня? — вмешался Альдо. — Вы заблуждаетесь. Поножовщину устроила банда, присланная сюда увести явившуюся к господину Кариму мадемуазель Хайюн. Их было около десяти человек, вы можете без труда отыскать их следы. Что касается присутствующего здесь моего друга, то он немедленно позвонил в больницу, а потом, не имея возможности вызвать полицию, дозвонился до меня и попросил, чтобы я добился вызова стражей порядка с помощью нашего английского друга, полковника Сэржента, который вам хорошо знаком...

— С чего вы взяли, что я с ним знаком? Он просто английский турист, который часто приезжает в Асуан, и ничего более. А ваш рассказ скорее свидетельствует о богатом воображении...

— Но повторяю вам, мадемуазель Хайюн похитили...

— Ах, как правдоподобно! Эта девушка помолвлена с принцем Ассуари! Так будьте добры объяснить мне причину ее прихода сюда! Довольно, я уже узнал достаточно! Заберите их!

Он зевал не переставая и, казалось, не мог дождаться, когда окажется в постели.

— Вы мне не верите? — возмущенно закричал Альдо. — Но придется поверить послу Франции, я сейчас же ему позвоню!

— Да что он сделает? Преступление есть преступление, и тот, кто его совершил, будет наказан. У нас такой порядок.

— У нас тоже! Но при условии, что найден виновный! Настоящий виновный или виновные, как в данном случае. Следствие у нас — чрезвычайно важное дело, и никто не стремится во что бы то ни стало повесить вину на первого попавшегося прохожего!

Кейтун с трудом вылез из кресла и замахал мухобойкой прямо перед носом Альдо:

— Я знаю, что делаю, и, представьте себе, прекрасно разбираюсь в своей работе! Так что не утруждайтесь, мы вот возьмем и вас обоих посадим, тогда посмотрим, за кем будет последнее слово! Завтра будет видно!

— Может быть, вы выслушаете меня?

В белом смокинге, как всегда элегантный, между ними встал полковник Сэржент. Кейтун одарил его снисходительной улыбкой:

— Напрасно вы сюда пришли, полковник. Вы мне сообщили о происшествии, но на этом ваши полномочия заканчиваются. Если только, — позволил он себе «тонкий намек», — если только у вас опять не украли лошадь!

Пожав плечами, англичанин вынул из внутреннего кармана футляр для визитных карточек, открыл его и вытащил одну:

— Не хотите ли взглянуть? Или мне лучше прогуляться к губернатору? Махмуд-паша терпеть не может неприятности и особенно тех, кто их устраивает. У него имеется досадная привычка ничего не забывать и в подходящий момент платить той же монетой.

Круглый глаз толстяка стал овальным, а Адальбер чуть шею себе не свернул, пытаясь незаметно заглянуть в документ, имевший такую силу, что Кейтун, словно по волшебству, изменил свое поведение. Ему показалось, что он заметил английские гербы, что наводило на кое-какие выводы. Тем временем тон полицейского явно переменился. И хотя выражение его лица пока еще не стало более дружелюбным, все же он явно решил не лезть на рожон: