— многозначительно проговорил я, — внешность бывает обманичива, знаешь ли…

Я вышел из укрытия и направился к дому, подошел под окна, Серый был рядом.

— Смотри, Саныч! — воскликнул он, тыча на клумбу под окнами, в которую я не так давно воткнул букет того самого учителя, что мы сейчас выслеживали. — Это же следы!

— И не просто следы, — одобрительно кивнул я, — что можешь про них сказать?

— Ну-у… Они свежие…

— А еще?

— Глубокие такие. Сильно прям глубокие.

— Правильно, молодец, — закивал я. — И что это значит?

— Что человек тяжелый?

— Посмотри внимательнее, — прищурился я, чувствуя себя матёрым Шерлоком рядом с Ватсоном.

— Хотя нет, — присев на корточки, замотал головой Серый и внимательно вгляделся во вдавленные следы обуви. — Два следа глубокие только, от левого и правого ботинка, а остальные… А остальных не видно, будто испарился.

— Ну ты же понимаешь, что человек не может испариться, — продолжал я криминалистический ликбез, в этот раз даже принял позу Загоруйко — вытянул шею в сторону осматриваемого объекта.

— Ну да…

— И куда он делся?

— Так ушел! — хлопнул себя по лбу Серый, обрадованный своим внезапным озарением. — Он спрыгнул со второго этажа, поэтому два следа глубокие, а остальные под обычной нагрузкой, без прыжка, не отобразились. Я правильно сказал, Сан Саныч?

— Молодец, хороший из тебя милиционер выйдет, — похвалил я, а про себя подумал, что следов от рук не видно, лишь трава примята, а это значит, что тот, кто выпрыгнул из окна, умело ушел перекатом. А не воткнулся в землю четырьмя костями.

Ну Виталик, ну кузнечик… Не ожидал я от тебя такой прыти. Фотку бы еще раздобыть твою и кое-кому показать.

Интересно, в учительских личных делах есть фотки или нет? Схожу в школу, узнаю…

Глава 23

— Вам чего? — продавец в белом переднике и чепчике смерила меня профессиональным, но скучающим взглядом, не поднимаясь из-за полупустого прилавка продуктового магазина.

— Добрый день, я из милиции, — показал я красную книжицу, не раскрывая.

Пусть, если что, думает, что БХСС-ник, люди торговли их побаиваются. А вот кинологов могут и не знать.

— Здравствуйте, — подскочила мячиком продавец и встрепенулась, одергивая передник и зачем-то поправляя накрученные кудри, явно мучается всю ночь на бигудях. — Я сейчас заведующую позову.

— Не надо, — осадил я ее жестом. — Я с вами поговорю.

— Со мной? — поникла тетя, но стоять осталась, готовая все же в любой момент стартовать в сторону заведующей.

— Да вы не волнуйтесь, — успокоил я, чтобы эмоции, всё-таки не мешали нашей беседе. — Вы этого человека видели? Как покупатель он к вам заходил?

Я показал фото.

— Этого? Не помню я… Разве их всех упомнишь, — она беспомощно пожимала плечами. — Знаете, сколько народу через меня проходит в день, сколько мужиков?

Прозвучало это двусмысленно, но я не улыбнулся, а озадаченно поскреб подбородок и продолжил расспросы.

— А необычные люди бывают, с особыми приметами?

— Филька, с пятном родимым, на полщеки частенько заходит, — затараторила тетя. — Но тот всегда стеклотару на пиво обменивает, а потом снова приходит и меняет. Вот его бы проверить. Он говорит, что деньги на пиво не тратит, пустыми бутылками обходится, а я вот думаю — подворовывает он их, товарищ милиционер, к бабке не ходи. Сами подумайте, как можно покупать пиво только в обмен на пустую тару от них же? Чудеса в решете прям.

— Проверим Фильку, обязательно, а вот, например, покупатель у которого не родимое пятно, а…

И я перечислил кое-какие черты. Продавщица понимающе закивала.

* * *

— Привет трудовому народу! — обратился я к мужикам, расположившимся в гараже на перевернутых ящиках.

Они занимались важными мужскими делами: перебирали карбюратор москвича, обсуждали дам, внешнюю политику и закусывали огурцами из трехлитровой банки.

— Здоровее видали, — буркнул один из них на правах старшего.

Седой и сморщенный, руки по локоть в разводах от въевшегося мазута, поэтому он и старший. Мужички хмуро на меня посмотрели, оценили. На участкового я не похож, еще и без формы. Дружинники сюда не захаживают, ведь гаражи — мужской клуб, здесь «официально разрешено» немного злоупотреблять и бедокурить, да и по двое ходят дружинники, как минимум, а я один — и без красной повязки «ДНД».

— Тебе чего? — спросил седой, похрустывая огурчиком…

— Мне бы слесаря толкового найти, одну загогулину хитрую смастрячить надо.

— Какую эт ещё загогулину? — недоверчиво вперился мутноватым взором старший.

— Говорю же, хитрую, — подмигнул я. — И вот вам презент к столу, а то жуете огурцы насухую. Налетай.

Я вытащил из сумки бутылку беленькой. Жидкая валюта в СССР очень котировалась, особенно в гаражах. Мужички, видимо, уже оприходовали свой стратегический боезапас и на бутылку глядели, как на голую девку. Ах, какая женщина, мне б такую.

— А вот это другой разговор! — оживились гаражники, а старший ловко сцапал у меня пузырь мазутными руками.

— Иди в соседний ряд, аккурат напротив нас гараж будет, — уже доброжелательней вещал он. — Спроси Митрича. Завсегда там торчит, подкалымливает. Он тебе из металла хоть что сделает, хошь Фабержу, хошь кочергу. Знатный слесарь, золотые руки, даже я его перепить не могу.

— Спасибо, мужики.

— Только он за спасибо не работает, — уточнил седой.

— Разберемся, — улыбнулся я и похлопал по сумке, показывая, что она ещё не пустая.

* * *

Вскрыть квартиру свежеиспеченными отмычками оказалось не так-то просто. Это только в фильмах шпилькой любой замок вскрывается на раз-два.

Ковыряться пришлось почти полчаса, а когда кто-то из соседей проходил мимо, я отворачивался к окошку и делал вид, что курю, доставая из золотого портсигара очередную сигарету. Дымил не взатяг, но все одно наглотался и кашлял.

Наконец, у меня получилось провернуть запирающий механизм замка. Долгожданный щелчок меня обрадовал, как ребенка Новый год. Я пошустрее скользнул внутрь и прикрыл дверь. Изнутри запереться оказалось проще — имелась чёрная проворачиваемая ручка.

Дело сделано, остается ждать. Ждать неизвестно сколько, так что на всякий случай я прихватил с собой запас продуктов: тушенку, хлеб, рыбные консервы. Возможно, торчать придется не один день, но я настроился. Вдовину предупредил, что на работе меня не будет, Серого проинструктировал, чтобы смотрел