Я извинился и покинул ее, чтобы позвонить в «Халкин» и заказать свечи и торт. Зули была в баре, продолжая непрерывно глотать шампанское. Амальфи вскоре тоже появился там, заказал выпить и прошел в туалет.

Я прошептал Зули на ухо:

— Можно мне немного кокаина?

— Чарли? Ты ли это или с тобой что-то стряслось?

— Ну ладно шутить, дай мне чуть-чуть. Я же вижу, у тебя есть.

Зули вытерла нос и посмотрела на свои пальцы.

— Если честно, у меня с собой нет, мне кое-кто дал немного нюхнуть.

Она врала.

— Почему бы тебе не попросить у Китти?

Она вскочила с кресла и убежала. Я только собрался поискать Киттен, как она сама подошла ко мне.

Я наклонился к ней и шепотом попросил:

— Кит, дай мне немного кокаина.

Она посмотрела на меня в притворном ужасе и приложила палец к губам:

— Чарли, я думала, в твои обязанности входит блюсти нашу трезвость. Ах ты, зануда!

— Я прошу не для себя.

— Правда?

— Потом объясню.

— Иди сюда, — позвала она, потянув меня за руку.

Мы с ней забились в угол, где находились две телефонные кабинки, и она осторожно открыла сумочку. Киттен вытащила маленькую стеклянную баночку. Высыпав немного на руку, она втянула в себя порошок.

— Оп! — Она спрятала баночку в сумку и вытащила оттуда другую для меня.

— Спасибо.

— Держи, но только не все! Возьми порцию и верни остальное! — Она рассмеялась и захлопнула передо мной дверь телефонной кабинки.

Я отправился в туалет. Амальфи стоял возле унитаза и тихонько напевал. Я подошел к соседнему унитазу.

— Привет, Джонни, что случилось?

— Чарли, дорогуша. — Он улыбнулся. — Как дела? Рад видеть старого приятеля…

— И я рад. Мы празднуем день рождения Сьюзан.

— А вот этого я бы на ее месте не делал… возраст… — Он довольно осклабился. — Люблю трахать эту сучку.

Я не сразу нашелся что ответить.

— Мы все не прочь…

— Хочешь сказать, ты еще этого не сделал? Не дурачь меня. Если не врешь, можешь хоть сегодня ночью, никому неохота остаться в одиночестве в день рождения. Попробуй. — Амальфи подался в мою сторону. — Ты ведь не промах, а?

— Думаю, нет.

Он посмотрел на меня, стараясь сосредоточиться и чуть пошатываясь. Итальянским типом лица, темными волосами и смуглой кожей он напоминал мне портреты Кривелли. Эдакий Макиавелли в костюме от Версаче.

— Не подкачаешь?

— Нет, Джонни.

Он рассмеялся. Схватил меня за рукав пиджака одной рукой, а другой натянул свои штаны.

— Ты долбаный чистюля, парень.

Я покачал головой и протянул ему баночку, полученную от Киттен. Амальфи насыпал порошок на внешнюю сторону кисти и вдохнул.

— О! Чистая штука! Ты не перестаешь меня удивлять. — Он вернул мне банку.

Я открыл дверь.

— А сам не хочешь?

— Уже, — соврал я.

— Да? Ты меня удивляешь. — Настроение у него заметно улучшилось.

— А что случилось с твоим другом? Ты что-то торопился увести его.

— Он давно там сидел. Ему не везло. Он хороший бизнесмен, но никудышный игрок.

— Серьезно?

— О да. Любит казино. И лошадей любит, и собак. Умудряется делать самые дерьмовые ставки. Знаешь, старик, он даже на футбольные матчи ставил, не зная правил. Еще и во всякую чушь играл в День всех святых…

— А я думал, ему везет во всем, за что он берется, — вроде похож на счастливчика.

— Он мог быть счастливчиком, если бы не подцепил этих уродов там…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты пропал, если заводишь бездарных партнеров. Они тебе ничего не дадут, но будут вытягивать из тебя деньги…

— Могу я тебя угостить? — предложил я.

— Пожалуй.

Мы вернулись в бар. Зули уже упорхнула к своему Принцу, и мы могли, наконец, посидеть спокойно. Кроме нас в баре оставались только двое арабов, о чем-то спорящих на своем языке. Однако я, к своему удивлению, расслышал три имени — Зули, Кара и Киттен. Амальфи заказал коньяк, а я — шампанское.

— Запишите на счет мистера Казановы.

— Хорошо, мистер Амальфи, — ответил бармен.

— Так в чем проблема?

— Просто любопытствовал.

— Тебя не утомляет твоя работа?

Я и не предполагал, что выгляжу усталым.

— Нет!

Он рассмеялся и похлопал меня по колену:

— Да я пошутил, не бери в голову. Никогда не слыхал, чтобы такой здоровяк, как ты, мог уставать. Ты из тех, у кого сил на десятерых хватит. Так что советую не тянуть со Сьюзан. Ее надо хватать сразу, пока не вывернулась и не поставила тебя на место.

— Что ж, попробую. Мне она нравится, но я вряд ли могу понять, что такая девушка находит во мне… в таком парне, как я…

— Ничего, кроме фотографии с обложки «Вог».

— Значит, она не любит мужчин?

— Ты притворяешься придурком? Она любит мужчин больше, чем все остальное. — Джонни высокомерно посмотрел на меня: — Ну, где мой коньяк?

Он протянул руку к бокалу, и хотя переизбыток алкоголя в его организме был заметен в каждом движении, глаза у него опять сделались ясными.

— Не передашь от меня привет мисс Китти? Она как раз идет сюда…

— Привет, Джонни! — крикнула Киттен ему, помахав рукой.

— Привет, детка…

Он подставил ей щеку, и она поцеловала его с абсолютно холодным выражением лица.

— Я не знал, что вы знакомы…

— Все девушки знакомы с Джонни Амальфи, — усмехнулся Джонни.

Киттен толкнула меня под ребра и тут же отдернула руку.

— О, — воскликнул я, — я ему дал!

— Ему дал! Чарли, я думала, тебе можно доверять.

— Идем, детка, — предложил Джонни, — пойдем со мной.

И они, взявшись за руки, направились в женский туалет.

После танцев мы посетили еще пару клубов. Солнце только-только вставало, когда мы загрузились в машину и покатили по шоссе в рассветных сумерках. Киттен включила приемник, как раз попав на песню Дэвида Боуи «Фейм».

Поскольку слова были всем известны, Кара, Киттен, Зули и Сьюзан стали подпевать хором. Наверное, это был самый известный хор в мире, и повторял он с азартом одно и то же слово: «Фейм», «Фейм», «Фейм»…