Ну да, он спросил, был ли Ральф хорошим любовником, чем перешагнул границу. Но знаете что? Мы работаем вместе уже почти год, что, как он сказал мне, по меркам машины целая вечность. Возможно, я должна быть польщена, что он счел нужным спросить об этом.

Не то чтобы я гадала, знает ли он о причинах, по которым я не могу связаться с Томом.

Том!

Том, чьи восемнадцать открыток все еще лежат там, где я их оставила, разложив на пять строчек на ковре.

Я

ОЧЕНЬ

СКУЧАЮ

ПО

ТЕБЕ

Меня стало трясти, когда ответ внезапно стал ясен. А потом я запаниковала, что могли быть и другие возможные решения, но это оказалось не так.

А потом я пошла в ванную и включила Лану Дель Рэй так громко, что старая кляча снизу позвонила с жалобами.

Я прочла его сообщение уже примерно сколько раз? Раз двести?

Однако Том до сих пор не отвечает на мои звонки, сообщения и электронные письма. Сложно удержаться от вывода, что происходит что-то крайне подозрительное, и, что бы это ни было, вовсе не невозможно, что мой коллега ИИ знает об этом больше, чем говорит.

Поэтому, взяв пример с Ральфа, я отключила мобильник, и, вместо того, чтобы пойти этим вечером в свою квартиру, я пришла к Инг, главным образом, чтобы воспользоваться ее интернетом. Они с Рупертом ушли ужинать, так что я одна в ее просторном «офисе». По лежащей на столе груде образцов тканей и ковровых покрытий я сделала вывод, что Руперт в этом году получил на работе приличную премию, не достаточную, чтобы расширить площадь, но более чем достаточную, чтобы обновить интерьер.

Итак, как его найти? Мне пришло в голову набирать случайные номера в Нью-Ханаане в надежде, что кто-то знает высокого англичанина с вытянутым лицом, на смену этой мысли приходили схожие и противоположные: «Не будь идиоткой». «Что бы сделал, – спрашиваю я себя, – грамотный, пытливый журналист? Тот, кто разоблачает коррупцию в высших эшелонах власти, а не тот безнадежный дилетант, кто пишет статьи с заголовками типа «Двенадцать удивительных фактов о бутерброде».

Мальчик!

Нужно найти его чудаковатого сына!

Пальцы начали бегать по клавиатуре. В считаные минуты я нашла похожее студенческое общежитие недалеко от заправочной станции, где мы его забрали. Вскоре я уже говорю с кем-то, кто, вероятно, является комендантом.

– Я его мать, – объясняю я. – Я звоню по семейным обстоятельствам.

(Внезапно я оказалась грязным журналистишкой. Кто бы подумал, что во мне это есть?)

– Разве у него нет мобильного? Сейчас они есть у всех.

– Конечно, есть. Но его номер в моем мобильном. А я его потеряла. Пожалуйста.

Недовольно вздыхая и пыхтя, упомянув, конечно, что это не его дело, мужчина согласился попытаться найти подростка.

– Скорее всего, его нет у себя. Они постоянно где-то бродят, вы же знаете?

Но мне не пришлось ждать время отбоя, и, тяжело дыша, Кольм Гарланд спустился к телефону в Борнмуте.

– Мам?

– Кольм, должна извиниться. Я не твоя мама. Это Джен. Подруга твоего отца. Мы встречались. Когда вместе осматривали дома.

– Мм.

– Мы смотрели дома, потом заказали рыбу с картошкой в Пуле.

– А. Да, точно. – По тому, как изменился его голос, я поняла, что он вспомнил.

Подозреваю, что он порядком обкурился.

– Дело в том, что я пытаюсь связаться с твоим отцом. И думаю, он тоже может пытаться связаться со мной.

– Мм. Ага, так и есть. Или, типа, было. Я должен был. Понимаете… Он просил меня… Я написал ваш номер на руке. Но потом он стерся.

– Я не могу дозвониться ему на мобильный, Кольм. Я пыталась много недель. Есть ли там кто-то или какое-то место, куда он ходит и его знают.

Тяжелый вздох из Дорсета. Все мои вопросы, наверное, обламывают ему кайф, несчастное создание.

– Вы же знаете, что он живет в Америке, правда?

– Да. В Нью-Ханаане, в Коннектикуте. – Я понимаю, что говорю медленнее, чтобы мое сообщение дошло до адресата. – Ты знаешь, кого-нибудь, кто бы мог помочь мне найти его?

Долгая пауза.

– Не уверен.

– Я знаю, что он пишет тебе письма. Он упоминал кого-то или какое-то место?

Звук скребущих щетину ногтей.

– Там есть парень по имени Рон. Он, типа, его друг. Еще есть бар, куда он ходит. «У Элли», кажется. И там есть закусочная. Что-то большое. Типа «Большой Дэйв» или что-то вроде.

– Кольм, ты мне невероятно помог. Можно взять твой номер телефона, чтобы не срывать тебя с места снова, как сейчас?

– Ага. Джейн?

– Да, Кольм.

– Так никаких семейных обстоятельств нет?

– Нет, Кольм. Прости за ложь. Это единственное, что пришло мне в голову, чтобы связаться с тобой.

– Ага, ладно. Все путем.

Интернет подсказывает, где находится бар «У Уолли». И я сразу же звоню туда и говорю с его сотрудником по имени Трей, уверяющим меня, что не знает ни одного англичанина (высокого, с вытянутым лицом и так далее) по имени Том Гарланд. Так же он не знает закусочную с названием «Большой Дэйв» или «Большой Кто Угодно». Скорее всего, ему плевать, хотя он пожелал мне хорошего дня. Однако если верить мистеру Гуглу, там есть закусочная «У Эла», на чьем веб-сайте представлено великое множество бургеров всевозможных видов и размеров. На картинке с меню в углу есть даже отпечаток от кружки с пивом, полагаю, что подразумевает уют, и мое сердце начинает грохотать так же, как, должно быть, грохотали сердца Вудворда и Бернстайна, когда они шли на встречу с «Глубокой Глоткой» в многоуровневой парковке.

– Конечно, я его знаю, – отвечает сам Эл. – Его сейчас здесь нет, но я вижу тут человека, который может передать ему сообщение.

Это был не Рон.

Это Дон.

Том

Мы с Виктором слушаем Боба Дилана, его замечательный последний альбом в стиле песен Синатры из «Великого американского песенника». Очень сложно сказать, что обо всем этом думает лежащая у меня на груди и опустившая уши крольчиха, в луче солнца, освещающего в этот час диван, видно, как легкий ветерок ерошит ей шерсть. Скорее всего она вовсе не находит его голос красивым – такое мнение о хриплом гении из Миннесоты разделяют большинство моих друзей. В следующий миг мне приходится нарушить идиллию и вернуться к ноутбуку, где Дэн Лейк, который «жил в ее уме и сердце целых двадцать лет», считался мертвым уже долгие годы, но перевернем привычный загадочный порядок вещей, и мертвый человек – сюрприз! – оказывается живым!

Идею я почерпнул из истории, рассказанной мне Гарриет незадолго до развода, о всегда восхищавшей ее девочке из школы по имени Каролина Стэмп. О том, как они взрослели, а потом пошли разными дорогами. Гарриет иногда вспоминала о Каролине Стэмп и спустя годы представляла множество вариантов того, как сложилась ее жизнь: как она построила блестящую карьеру за границей, или живет в «Олд Ректор» с кучей детей и лабрадоров, по еще одной версии она стала знаменитой актрисой в духе Кристин Скотт Томас, а по другой вышла замуж за талантливого скульптора и живет на одном из шотландских островов, и в итоге сама стала художником. Ни один из сценариев не отразил того, что произошло на самом деле: Каролину на велосипеде сбил грузовик в лето окончания университета. Гарриет случайно узнала об этом спустя почти двадцать лет.