Интерлюдия.

968 г., весна, темница г. Переяславец

Тяжелые деревянные двери темницы с глухим скрипом отворились, пропуская внутрь полосу тусклого света. Игорь, в сопровождении двух молчаливых дружинников, ступил на холодный каменный пол. Стража, охранявшая вход, впустила его, так как он был вхож в окружение князя Антона. Да и не было указаний не впускать князя Игоря.

В воздухе висел затхлый запах сырости и нечистот, типичный для таких мест. В полумраке едва виднелась фигура сидящего на земляном полу человека. Это был Хакон, который утратил весь свой лоск. Он казался жалким. Помятое и грязное одеяние, было совсем не похоже на те роскошные наряды, которые он так любил демонстрировать.

Дружинники остановились у входа, безразлично поглядывая в сторону бывшего посадника. Игорь же подошел ближе, разглядывая брата, как диковинную зверушку в клетке. Хакон поднял голову, встречаясь взглядом с родичем. На лице Хакона плескалась ярость, обида и недоумение. Он вскочил на ноги, сжимая кулаки.

— Ты! — прорычал он, гневно сжимая кулаки и тяжело дыша. — Ты явился посмотреть на мое унижение? Радуешься моей участи, брат?

Игорь проигнорировал словесный выпад. Он окинул взглядом жалкую камеру, будто оценивая, подходит ли она для бывшего посадника.

— Я не радуюсь, Хакон, — наконец ответил Игорь, — Скорее, огорчен. Ты должен был быть мудрее.

— Мудрее? — с сарказмом повторил Хакон, усмехаясь. — Ты, переметнувшийся на сторону этого чужака, будешь учить меня мудрости? Ты, который всегда был в моей тени? Запомни, Игорь. Ты для меня всегда был младшим родичем, за которым надо было всегда присматривать! И что теперь? Ты решил подняться выше меня? Путем предательства?

Игорь на мгновение нахмурился, но тут же взял себя в руки. Он сделал еще один шаг вперед, приближаясь к Хакону вплотную.

— Тебе всегда нравилось напоминать мне об этом, да? Что я — младший? — спросил Игорь. — Даже в детстве. Помнишь, как ты забрал у меня деревянного коня? Моя любимая игрушка. Ты сказал, что он теперь твой, потому что ты старше. А потом сломал его на моих глазах и просто выбросил. А как ты на пирах любил подчеркивать, что ты первый наследник? А я второй… И как наш отец всегда тебя хвалил, а на меня почти не обращал внимания?

Лицо Хакона скривилось в гримасе злобы.

— Это всего лишь детские обиды, Игорь. Не смеши! Ты что, всерьез это помнишь? В детстве всякое бывает, — ответил Хакон, немного сбивчиво.

— Да, конечно, всякое бывает, — согласился Игорь с горькой иронией. — Только вот для тебя это всегда были мелочи, а для меня… для меня это складывалось в твое отношение ко мне. Ты напоказ выпячивал свою власть. Это я сейчас понимаю.

— Не передергивай! Ты просто завидовал мне! Я был старше и сильнее. И это было справедливо! — воскликнул Хакон. — А ты? Ты всегда ныл и жаловался!

— Ты прав, Хакон, — спокойно ответил Игорь, хотя на его лице мелькнула тень разочарования. — Я всегда был вторым. И это меня больше не устраивает. Тебя хвалили, тебе давали лучшие куски, тебе прощали все проступки. А я? Я должен был всего добиваться сам. Я учился читать, пока ты гонял голубей. Я учился военному делу, пока ты заигрывал с наложницами. Я учился управлять людьми, пока ты развлекался с придворными шутами. И знаешь, что? Я научился.

— Ты предал меня! — выплюнул Хакон, в бессильной ярости. — Как ты мог? После всего, что между нами было! Мы же братья!

Игорь покачал головой, словно не веря своим ушам.

— Между нами? Хакон, ты когда-нибудь видел во мне брата? Я для тебя всегда был лишь соперником, которого нужно держать в тени. И вот теперь ты пожинаешь плоды своей недальновидности, — Игорь вздохнул. — Знаешь, я ведь всерьез рассчитывал на твою поддержку. Когда я объявил себя князем Киевским, я искренне ждал, что ты поддержишь меня. Что мы вместе сможем сделать Русь сильнее. Укрепить наши земли. А ты что? Ты отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Тебя интересовали только твои собственные амбиции, твой Переяславец. И вот, твои амбиции привели тебя сюда.

Хакон ничего не ответил, лишь сжал зубы и отвернул голову.

— И знаешь, — голос Игоря стал тише, — я, когда шел сюда, хотел поговорить с тобой, как брат с братом. Хотел понять, почему ты так поступал со мной. Может быть, хотел даже простить тебя. Но, глядя на тебя, я понимаю, что это невозможно. Ты ничего не понял. Ты до сих пор видишь во мне лишь соперника. И поэтому…

Игорь замолчал, его взгляд устремился куда-то вдаль, в прошлое. Несколько секунд в темнице царила гнетущая тишина. Лишь слышалось тяжелое дыхание Хакона. Затем Игорь медленно достал из-за пояса кинжал. Его лезвие зловеще блеснуло в тусклом свете. Хакон вздрогнул, его глаза расширились от ужаса.

— Нет… — прошептал Хакон, отступая назад. — Ты не посмеешь…

Игорь сделал еще один шаг, его лицо оставалось бесстрастным. Он поднял кинжал, его пальцы крепко сжимали рукоять.

— Ты когда-то сказал, что я всегда был в твоей тени, Хакон. Но теперь все изменилось, — голос Игоря звучал отстраненно. — Я больше не второй.

И он молниеносно нанес удар. Снизу вверх, в глотку. Кинжал вонзился в горло Хакона, и брызнула кровь, обжигая руку Игоря. Хакон издал хриплый стон, его глаза закатились. Он схватился руками за шею, пытаясь вытащить кинжал, но сил не хватало. Хакон осел на пол, его тело обмякло.

Игорь отдернул руку, вытерев кинжал о подол его грязного кафтана. Он с легкой жалостью взглянул на тело брата. Но эта эмоция быстро угасла. Он посмотрел на своих дружинников, которые все это время стояли неподвижно.

— Уберите его, — устало сказал Игорь. — И подготовьте все для моего отъезда.

Дружинники поклонились и подошли к телу Хакона, не проронив ни слова. Игорь вышел из темницы, оставив позади брата, свои детские обиды и прошлую жизнь. Впереди его ждала борьба за власть.

Конец интерлюдии.

Я осматриваю город. Переяславль выглядит как после побоища. Обломки зданий, следы костров, кучи мусора — все это напоминает мне о вчерашней битве. Вчера, для всех местных, я был просто старостой, который провозгласил себя князем, а сегодня я полноценный князь. Ну, почти князь. Звучит пока как-то странно. Мои люди, как и люди Игоря, заняты наведением порядка.