* * *

Любовь делает всех идиотами.

Жакрам думал об этом, отрешённо глядя в стену. Достаточно ли он сказал, чтобы посеять в Ижеени сомнение? На это оставалось только надеяться. Увиденного и услышанного Жакраму хватило, чтобы понять — всё зашло даже дальше, чем можно предположить.

То, что Ижеени рассказал эльфийке; то, как он это рассказал; дурацкое обещание в финале, подкреплённое искренним нежеланием принимать очевидное... Братец упорно и вопреки здравому смыслу не хотел понимать, что девчонку не спасти. И это была проблема. Интересно, этот парень вообще помнит, что у него в Предгорье пара-драконица? И что принятие этой самой пары — обязательное условие их освобождения от клятв? Да и... как вообще настоящая Гун Оранжевая отнесётся к происходящему? А ведь она существует и действительно является парой Ижеени — брат сам это подтвердил, когда они обсуждали предстоящую встречу. Сомнительно как-то, что драконица придёт в восторг от порывов своего истинного. Да и эта история с Тенью Предвечной... правду говорит эльфийка или лжёт... не думает же она всерьёз, что Ижеени отдаст ей свой главный козырь?

Самое смешное — он, судя по всему, может. Кажется, чувство того, что он любит и любим, в силу своей новизны совсем вскружило мальчишке голову.

Любовь делает всех идиотами.

Жакрам посмотрел на дверь, за которой находилась его пара. Он отчётливо чувствовал её — у неё просто не было сил, чтобы отгораживаться.

Он стоял неподвижно и думал.

На самом деле, проблема решалась очень-очень просто. Эльфийка и так на грани смерти, она покинет этот мир в любом случае, и незаметно подтолкнуть её на другую сторону труда не составит. Проблема была в одном: Жакрам не мог.

Он просто физически не мог ни сделать это сам, ни приказать кому-то — проклятое притяжение пары, как оно есть. Этот инстинкт звал, требовал зайти в комнату, увидеть её, заставлял сжиматься всё внутри, когда эльфийка смотрела на Ижеени с убийственной нежностью... Это было бы смешно, если б не было так отвратительно. Жакраму казалось, что он стал наркоманом, но зависит не от вещества, а от существа — дурацкая пошлость. Инстинкт говорил: "Поговори с ней, и станет легче". Но он прекрасно понимал: легче — не станет, всё только усугубится, и тогда он уже не сможет действовать хладнокровно — так, как того требует ситуация.

Сдавленно простонав, Жакрам откинул голову назад.

"Один шанс, — сказал он себе. — У меня один шанс на то, чтобы выплыть из этого дерьма, вытащить Иду и всех остальных, кто пока ещё жив, выиграть без единого козыря. Я не могу убить эльфийку напрямую — может, это и к лучшему. Не стоит пока спешить. Возможно, это даже не потребуется! Может быть, я преувеличиваю масштаб угрозы. Если вдруг у меня с Гун Оранжевой действительно появится хоть минимальная совместимость... Это хорошо — избавиться от клятв. Но избавиться от клятв и самому стать Главой Призрачного Дома — это звучит ещё лучше. И, если Гун Оранжевая является ключом к этому, то соперница в рукаве может стать полезна — это будет отличный способ убрать Ижеени с дороги. И занять его место. В конечном итоге, от этого выиграют все. Если же нет... на крайний случай, есть много способов убить не напрямую. В этом союзе слишком многие заинтересованы, чтобы желающих не нашлось. Да и в том состоянии, в котором она находится, закономерный итог — всего лишь вопрос времени..."

Жакрам прикрыл глаза. Ему было тошно от самого себя. Ему отчаянно хотелось назад, во времена, когда все решения были простыми и однозначными, когда они с Дассиди сидели в саду, когда она читала ему книги, называла "молодым принцем", и весь остальной мир не имел никакого значения...

Любовь делает нас идиотами.

Потому что только идиоты могут быть совершенно, абсолютно счастливы.

* * *

У себя в комнате, закутавшись в пологи и щиты, как в броню, Ижен задумчиво рассматривал затянутое серыми тучами небо.

Сегодня вечером, если всё пройдёт хорошо, будет сделан первый шаг к его свободе. Смогут ли драконы помочь Лимори? Хватит ли всего мастерства знаменитых предгорных лекарей на то, чтобы сделать это?

Есть ещё один вариант. Но...

Поморщившись, он повёл рукой, открывая канал для разговора.

— Ты не выглядишь торжествующим победителем.

Ижен медленно обернулся. По ту сторону всех зеркал в комнате стоял Лаари, задумчиво рассматривая его.

— Длинный день, — сказал он. — Я работаю над выполнением твоего задания, но мне нужно немного времени. Моя душа... с ней всё непросто.

— Стоило предполагать, что Жакрам не отдаст её просто так, — Лаари внимательно посмотрел на него. — Если ты откроешь мне канал связи...

— Я справлюсь сам, — Ижен всем своим видом продемонстрировал воинственность и ненависть. — Драгоценный братец перешёл черту, и я хочу собственноручно открутить ему голову!

Лаари кивнул. Он выглядел вполне удовлетворённым ответом, но глаза его цепко скользили по лицу Ижена.

— Давненько я не видел тебя в таком раздрае, Ижеени, — протянул он. — Я бы сказал даже — никогда. В чём твоя проблема? И только не говори мне, что я перестарался с твоим любимцем Даани — я рассчитал всё так, чтобы этот лгун не умер. Цени это.

— Ты мог бы вообще не стараться, — отозвался Ижен сухо.

— А ты мог бы не пытаться играть у меня за спиной, — склонил рогатую голову набок Лаари. — Брось, позабавились — и хватит. Мы знаем, ты и я, что я могу в любой момент приказать, и ты выполнишь. Другой вопрос, что это было бы скучно... а ты забавный мальчишка, Ижеени. Потому я и позволяю тебе резвиться — пока что... Меня подкупает, что в тебе намного больше от демона, чем от дракона.

— Возможно.

Брови Лаари поползли вверх.

— Ты никогда раньше не соглашался со мной в этом, — протянул он.

— Я предположил, — Ижен криво усмехнулся. — Просто задумался, какие именно мои качества, в твоём представлении, больше свойственны демонам. И, может быть, я даже немного знаю ответ.

— Даже так... — в глазах Лаари проскользнуло что-то сродни тревоге. — Тебе грозит опасность, Ижеени?

— Нет, — Ижен прикрыл глаза. — Не мне.

— Переживаешь за свою душу? — прищурился Лаари. — Позволь Жакраму услышать мой голос, и тогда...

Ижен задумчиво смотрел на демона.

Лаари — единственный отец, который у него действительно был. Тот, кто дал Ижену всё. Да, с оговорками, условиями, ложью и манипуляциями, но демон проявлял заботу — какую умел.

Даже освободившись, Ижен не собирался этого забывать. Он всегда это помнил, собственно. И сейчас...

— Я хотел спросить кое о чём, — решился он. — Помнишь нашу с тобой первую встречу в библиотеке?

Глаза Лаари потеплели — неуловимо для постороннего, но очевидно для самого Ижена.