– Кое-кто видел ее на Пикадилли.

Лицо Кента стало землистого цвета.

– Этого не может быть.

Хейден подошел ближе.

– Черт тебя подери, Кент, если ты мне лжешь…

Виски капнуло на рукав Кента, и его чрезмерно крупное адамово яблоко конвульсивно дернулось.

– Я не лгу. Я не меньше вас хотел бы от нее избавиться, Уэстфилд. Я бы давно засадил ее в сумасшедший дом, если бы не боялся огласки.

– Если она даст о себе знать, я хочу быть первым, кто об этом услышит. Иначе…

– Разумеется. Я сталкивался с жестокостью Адель еще в детстве. Между нами нет любви. По правде говоря, я думал, что избавился от нее, когда она вышла замуж за Фонтейна, но, ему, черт возьми, вздумалось помереть.

Эти слова пробудили тревогу у Хейдена. Фонтейн, французский дипломат, утонул, когда они с Адель отправились отдыхать на какой-то далекий остров. По спине Хейдена прокатились капельки пота. Он почти выбежал из дома Кента.

– Эванс, в клуб «Бахус», – приказал он своему кучеру.

Слуга сделал круглые глаза при упоминании частного клуба, имевшего дурную славу.

– Проклятье! – выпалил он, недовольный осуждением на лице кучера. – Просто отвези меня туда, быстро!

Хотелось надеяться, что Саймон ошибся и Адель действительно осталась на континенте, но если он все-таки прав, необходимо посетить притоны, куда она часто заглядывала. Если ее нет в этом клубе, он поедет в клуб «Садо», где в фаворе были извращенные игры. А вечером, когда София ляжет спать, он будет рыскать в самых темных уголках Лондона и обойдет все опиумные притоны, какие сможет найти. У него в голове возникла тревожная мысль, которая не давала ему покоя: не может ли Бекетт – негодяй, который напал на Софию в Уайтчепел, – быть человеком Адель? Нет, эта мысль казалась слишком абсурдной, чтобы можно было в нее поверить. Завтра же он отправится в Ньюгейтскую тюрьму и допросит этого мужчину. И, бог свидетель, он раскопает правду.

София старалась не выказывать знаков нетерпения: не постукивать ногой и не разглаживать невидимые складки на скатерти. И то и другое она уже проделала десяток раз, пока они с Селией, сидя за обеденным столом, ожидали возвращения Хейдена. Селия вертела в руках ложку и беспокойно постукивала по ножке соседнего стула. Несправедливо томить ребенка в ожидании ужина. София повернулась к Хоторну.

– Пожалуйста, прикажите подавать.

– Уверен, его светлость будет с минуты на минуту, – ответил дворецкий.

В животе у Селии заурчало.

– Полагаю, мы ждали достаточно. Похоже, у леди Селии завелся голодный зверь в животе.

Селия хихикнула. Дворецкий кивнул, и через десять минут армия лакеев входила в комнату, неся в руках серебряные сервировочные блюда.

Они приступили к трапезе, но София продолжала посматривать на дверь. Беспокойство поползло по позвоночнику. Неужели Хейден забыл, что сегодня они ужинают рано и отправляются на спектакль в Королевский Альберт-холл – в свой первый совместный выход?

– Папа обещал мне почитать «Алису в Стране чудес» до того, как вы уйдете в театр сегодня вечером.

София отодвинула миску с малиной и встала.

– Хочешь, я тебе почитаю?

– А ты умеешь изображать голоса? – спросила Селия.

– Голоса?

– Да, Королевы Червей и Мартовского Зайца?

– Я могу попробовать.

София взяла Селию за руку и повела по лестнице наверх в детскую. Когда Селия умылась, надела ночную рубашку и они устроились на кровати, София начала читать. Она уже дочитывала книгу, когда подняла глаза и увидела Хейдена, стоящего в дверном проеме. Он буквально излучал сильнейшее напряжение. Он выглядел взвинченным, готовый выпрыгнуть, словно черт из табакерки. Неужели он сердится на нее за это неприятное происшествие? А может, как и дядя Чарлз, он считает ее неуклюжей и менее утонченной, чем дамы его социального круга? Или, может, боится – впрочем, как и она сама, – что София стала магнитом, притягивающим к себе несчастья?

– Папа! – воскликнула Селия, когда он вошел в спальню. – Где же ты был? Ты обещал почитать мне перед уходом!

Он перевел взгляд на Софию, и острая боль пронзила ее сердце. Он явно забыл об их планах.

– Мне очень жаль, Селия, – сказал он. – Моя деловая встреча затянулась.

Ложь. Она проверила его ежедневник – он отменил все договоренности.

– Ничего страшного, папа. София изображает голос Королевы Червей даже лучше, чем ты.

Напряжение, читаемое на его лице, немного ослабло.

– В самом деле?

Он положил руку на плечо Софии, слегка сжал его, потом забрал у нее книгу.

– Как ты себя чувствуешь, София?

– Хорошо.

– Ты выглядишь измученной. Почему бы тебе не лечь спать пораньше? Я дочитаю.

София поцеловала девочку и направилась к двери.

– София, – позвал ее Хейден. Она обернулась. – Мне жаль, что мы пропустили представление.

«В самом деле жаль?» – хотелось ей спросить, но она не станет этого делать при Селии. Она ответила на его извинение, ограничившись коротким кивком.

В их общей спальне София разделась, приготовилась ко сну, но не легла, а начала беспокойно ходить взад и вперед по комнате. Она открыто поговорит с ним. Спросит, почему он не повел ее в театр. Может, он ее стыдится, потому что она не принадлежит к его кругу?

Прошел час. София набросила капот поверх ночной рубашки и пошла в детскую. Селия крепко спала. Она рискнула спуститься вниз. Из-под двери в кабинет Хейдена виднелся свет. София выпрямилась и вошла в комнату. Его там не было.

– Он вышел, мадам, – сказал Хоторн, идя ей навстречу.

Куда мужчина может отправиться ночью? Развлекаться со своими распутными друзьями? Это не к добру. Она плотнее запахнула капот.

– Спасибо, Хоторн.

София быстро поднялась наверх и забралась в постель. Скрестив на груди руки, она оперлась на спинку кровати. Когда ее муж вернется, она обязательно спросит его, куда он уходил.

София проснулась в холодной пустой постели. Перевернувшись на спину, она провела рукой по животу. Черт побери Хейдена, ведь он заставил полюбить его. И черт его побери, ведь он солгал. А чего она ожидала от такого человека? Бог его знает, когда он вернулся домой прошлой ночью. Она заснула, не успев серьезно поговорить с ним. В голове пронеслись слова Томаса о том, что Хейден оставил свою первую жену спустя лишь несколько недель после рождения Селии и повел себя как последний мерзавец. Неужели история повторяется? Что ж, она не станет играть роль страдалицы, если он вернулся к своим порочным привычкам. Она уедет обратно в Челси. Миссис Маклин и приходящая прислуга, которым поручено упаковать ее вещи, все еще там. Хейден предложил им всем, и даже миссис Маклин, работу, когда они закончат сборы. Она пошлет им записку и велит все распаковать. Она вернется к себе домой в район Чейн-уок.