Мальчик, сам смущенный своей выходкой, собирал в другой комнате сумку. Он еще раз просмотрел список. Против каждого предмета аккуратно чернела галочка.

Сумка получилась довольно увесистой. Еще бы! В ней были фонарик, нож для грибов, шахматы, толстая книга, множество других нужных вещей. Не был забыт и большой букварь, взятый напрокат у соседского пацана: мальчик собирался искоренить вопиющую несправедливость и обучить няню грамоте.

– Сынок! – позвал папа.

– Я тут! – подскочил мальчик.

– Вот тебе ключи, отнеси свою сумку и погрей «Попугая». – В руку мальчику легли два маленьких серебристых ключа: один от дверцы, другой от зажигания.

Мальчик был счастлив. Не спеша он спустился к «Попугаю», открыл дверцу, уютно устроился на водительском сиденье.

– Первым делом проверим передачу, – вслух подумал он. – Нейтраль, очень хорошо.

Так, с комментариями, мальчик завел двигатель. Потом неторопливо обошел машину, постучал ногой по скатам.

Он не понимал, как по стуку определять давление. Кроме того, папа проверил колеса еще в гараже, манометром. Но стучание по скатам доставляло ему удовольствие. Сразу видно, человек при деле. Не исключено, что в этот момент на него из окна соседней девятиэтажки смотрит еще один человек, точнее – девчонка, недавно пришедшая в их класс. Правда, мальчик еще не разобрался в своем отношении к ней, но новенькие всегда вызывают повышенный интерес.

Он снова уселся на сиденье. Покрутил руль. На стоянке тот вращался трудно, не то что при движении. Мальчику приходилось крутить баранку и на ходу. Раньше, когда папа бывал в хорошем настроении, он сажал сына к себе на колени и на пустой дороге давал повертеть руль. Теперь мальчик сам достает до педалей, но подходящее настроение у папы случается все реже.

Мальчик представил, что ведет машину по просторному шоссе. Для этого он сильно сощурился, отчего перед глазами все расплылось и потеряло форму. Вместе с гудением двигателя это создавало ощущение стремительной езды. Вот впереди показались машины с бандитами.

– Стой, не уйдешь! – процедил мальчик сквозь зубы. – От меня еще никто не уходил, – вспомнил он героя недавнего детектива. Мальчик проверил автомат и прицелился в преступников. Очередь? Нет, рано. Надо сначала дать сигнал. Мальчик жмет на гудок.

Рев мигом выводит мальчика из игры. Теперь от папы достанется! Он терпеть не мог гудков во дворе.

Время шло, а родители не спускались. Мальчик посмотрел на часы, которые папа приделал в салоне. Необычные часы. Папа говорил, что они танковые. В темноте часы светились, а заводились вращением ободка на циферблате. Танковые часы показывали четверть одиннадцатого. «А говорил, ровно в десять», – с обидой подумал мальчик. Он еще не отвык разочаровываться, когда взрослые не выполняли своих обещаний.

Медленно потекли минуты. В пол-одиннадцатого мальчик отправился домой, поторопить.

Еще в коридоре он услышал мучительно-знакомые звуки разгоравшейся ссоры. У мальчика задергались губы. Он сильно сдавил лицо руками, нажал пальцами на глаза и не пустил слезы наружу.

– Ты никогда не думаешь о семье! – кричала в комнате мама. – Для всех хороший, только не для нас! Любимец публики!

– Не хами! – отвечал папа злым голосом. – Если бы я не думал о вас, я был бы уже главным инженером!

– И жил бы в этой дыре! – кричала мама. – А я бы на горбу таскала продукты. И в театр ездили бы на поезде!

– Можно подумать, ты здесь не вылезаешь из театров.

– Но ведь… – задохнулась от гнева мама, – но ведь… С кем идти-то прикажешь? Если я даже гвозди в стену сама забиваю!

Мальчик распахнул дверь в комнату. Крики стихли, только по инерции еще раздавалось шипение, в котором различались отдельные слова. Так шипит догорающий костер, на который выплеснули из котелка остатки чая.

– Ну что, поехали? – спросил мальчик, старательно делая вид, что ничего не произошло.

– Видишь ли… – замялся папа, отводя глаза, – планы несколько изменились.

– А как же няня? – спросил мальчик. – Ты обещал отвезти меня к няне!

– Как-нибудь в другой раз, – уже раздраженно ответил папа. – Пойди выключи двигатель.

Мама молчала, отвернувшись к окну.

Плотина, старательно сооруженная мальчиком, прорвалась.

– Сам выключи! – выкрикнул он, глотая слезы. – Вруны вы все, вруны! – Он выбежал в другую комнату, бросился на диван.

Подошла Джулька, добрейшее существо рыжей масти, до этого чутко дремавшая на ковре. Облизала мокрое лицо мальчика. Пощекотала усами щеку. Карие Джулькины глаза смотрели понимающе и сочувственно. Джуля, как и все собаки, терпеть не могла ссор. Даже среди сородичей-колли она выделялась спокойствием и дружелюбием.

– Джулька, Джулька… – пожаловался мальчик, обняв руками теплую собачью голову. – Видишь, приехали.

Джуля еще раз лизнула его. Язык был горячий и гладкий.

…Через полчаса они мчались по шоссе на север. «Попугай» ровно гудел, неторопливо поедая километры. Как всегда после срочного перемирия, папа был неестественно весел, а мама – мрачно-молчалива.

Мальчик сидел впереди, смотрел в окно и думал о няне. Звали ее няня Валя, и, честно говоря, за семь лет мальчик основательно подзабыл, как она выглядит. В основном он представлял ее по рассказам родителей, и из этих историй няня Валя представала личностью полулегендарной.

Мальчик чутьем понимал, что не всему здесь можно верить. Родители любили вспоминать о первых годах супружества, о жизни в маленьком провинциальном городке, где была их первая работа, первые собственные, «взрослые» друзья. Мальчик эти годы помнил отдельными картинками, но на почве родительских рассказов они представлялись ему веселыми, беспокойными и необыкновенно дружными. Мама и папа пели песни, ходили в походы, не боялись хулиганов, лихо и не без последствий водили молодого тогда «Попугая».

Поначалу из всей компании только у них была отдельная квартира с удобствами, и по субботам «банный день», устраиваемый в их отдельной ванной, обычно заканчивался веселыми посиделками.

Когда папа, не добыв на охоте уток, принес домой настрелянных ворон, мама не ругалась, а приготовила «дичь», и вся веселая компания за милую душу отведала воронятины. А когда мама потеряла свою зарплату за целый месяц, папа не сердился и на свою зарплату – не сегодняшнюю, а тогдашнюю, в разы меньше, – отвел маму в ресторан. Чтоб не грустила. Вот как жили его мама с папой!

Няня Валя органично вошла в ту чудесную жизнь. Она тоже никогда не унывала, никого не боялась, а под горячую руку могла даже папу шугануть. Папа вспоминал со смехом, как няня Валя буквально веником выгнала его из дому за громкий разговор рядом со спящим мальчиком.

Мальчика няня Валя любила неистово. У нее самой когда-то был такой же мальчик. Семи лет он во время стирки опрокинул на себя бак с кипятком. Больше детей не было, и мужа тоже. «Не дай нам Бог!» – тревожно заключала мама, рассказывая эту историю, и на всякий случай гладила мальчика по плечу, убеждаясь, что вот он, тут, и его в любой момент можно потрогать.