— Место писать не буду — посторонний может найти, и время тоже. Пусть время будет всегда полдень, а место — здесь. Букву напишу: если «В», то вторник, «С» — среда.

— Принято.

Мужчины пожали друг другу руки и разошлись.

Саша прямиком направился в Богдановку. Он чувствовал удовлетворение. Хоть радист при выброске и погиб, его задание выполнено, рация находится у партизан. И человек, умеющий с ней обращаться, в отряде есть — он сам видел. Кроме того, от Михася он узнал несколько свежих для себя новшеств, которые ввели немцы на железной дороге. Только всё равно взрывчатки нет, а без неё крупного ущерба не нанесёшь. Вот и остаётся диверсии устраивать только на шоссе, линиях связи и складах. Гарнизоны в сёлах тоже не по зубам. Кроме немцев, охранные функции там несут полицейские. В каких-то населённых пунктах они службу несут ревностно, продавшись душой и телом «новому порядку», где-то — спустя рукава, согласившись служить в полиции только ради того, чтобы выжить.

С охотой в полицию шли уголовники, выпущенныё из тюрем немцами. Захваты городов немцами в начале войны происходили иногда настолько быстро, вывезти уголовников в тыл не успевали. Не до осуждённых было: не успевали вывезти деньги и ценности из банков, художественные ценности из музеев — даже архивы просто жгли. Красная Армия покидала города, и многие жители хотели бы уйти, но не было возможности. Остро не хватало транспорта, горючего, а над головой летали немецкие истребители, расстреливая колонны беженцев.

Попав в полицию, уголовники пьянствовали и мародёрствовали, отбирая у жителей вещи и пропивая. Они всячески куражились над мирным населением, выслуживаясь перед немцами. Из таких отщепенцев немцы, пытаясь бороться с партизанами, стали создавать ложные партизанские отряды. Грабят такие лжепартизаны население? Насилуют и убивают, отбирают скот? Так это советские партизаны бесчинствуют! Тем самым немцы разом убивали двух зайцев: во-первых, они настраивали мирное население против настоящих партизан, порождая атмосферу страха перед людьми из леса. И во-вторых — на самом деле борясь с партизанами, поскольку уголовники, пытая людей, выведывали, где скрываются партизаны. Если отряды были невелики по численности, уголовники пытались их уничтожить сами, получая от немцев вознаграждение. Если же партизаны могли оказать серьёзное сопротивление, наводили на них карательные отряды — вроде 201-го шуцманшафт батальона.

С такими нелюдями пришлось столкнуться Саше.

Он шёл к Минскому шоссе, на север от хутора — решил разведать обстановку на самом оживлённом и загруженном шоссе Белоруссии. В своё время оно довольно сильно было повреждено при бомбёжках и артобстрелах обеими сторонами, а также проходившей по нему гусеничной техникой. Но немцы его отремонтировали и активно использовали.

Саша был в немецкой форме и с карабином. В правом кармане брюк лежал пистолет, в левом — нож в чехле. Двигался он налегке, без груза, потому шёл быстро.

Он остановился перемотать портянку, стянул сапог и поставил ногу на пенёк — показалось, что портянка намотана неплотно и натирает ногу. В это время сзади раздался щелчок затвора и голос:

— Руки вверх!

Сашу как будто холодной водой окатили — во рту сразу пересохло. Блин, как же это он так глупо попался? Это он-то, опытный воин — и не услышал, что кто-то идёт за ним? Или неизвестный уже находился здесь?

Саша поставил босую ногу на землю, поднял руки и медленно повернулся.

Шагах в десяти от него стоял парень в ватнике с винтовкой в руках, щерился фиксами на верхней челюсти, а на правой руке синела наколка.

— Ружьецо-то брось, камарад.

Саша снял ремень карабина с плеча и опустил карабин на землю. Сбоку, слева из-за деревьев вышли ещё двое — тоже в ватниках и с винтарями. Саша обратил внимание — глаза у них были припухшие, заплывшие, как с похмелья. И что ещё сразу бросилось ему в глаза — бород ни у кого не было.

— Кого спымал, Тимоха?

— Да вот, вроде немец!

— И что он тут делает?

— Портянку перематывал.

— Дурень ты, Тимоха! Что немец в лесу один делает?

— Откуда мне знать?

— Вообще-то немцев мы не имеем права задерживать, Гёзе нам голову снимает.

— Попридержи язык!

— Откуда немцу русский язык знать?

Как только Саша услышал про Гёзе, шефа гестапо в Пинске, в голове его как щёлкнуло. С какой стати партизанам бояться Гёзе? Ведь совсем недавно Михась при встрече упоминал это имя. Надо же, пригодилось. Никакие это не партизаны, а бандиты.

— Тимоха, проверь у него документы. Если есть, надо отпускать.

— Да шлёпнуть его, и все дела.

— Если Гёзе узнает, болтаться тебе на виселице.

Тимоха подошёл к Саше.

— Аусвайс!

Саша показал на левый нагрудный карман.

Тимоха сам расстегнул пуговицу и достал солдатскую книжку парашютиста.

— При документах немец.

— Неси сюда, посмотрим.

Тимоха направился к двум бандитам. Один из них явно был старше. Он-то и допустил ошибку: повернувшись к Саше спиной, он закрыл его от двоих своих сообщников. Другого случая могло не представиться.

Саша выхватил из кармана «парабеллум» и передёрнул затвор.

Тимоха ещё не успел среагировать на этот характерный и привычный многим военным звук, как Саша выстрелил ему в спину, сделал шаг в сторону и дважды выстрелил по лжепартизанам.

Старший, который давал указания Тимохе, сразу упал, а второго Саша ранил. Тот вскрикнул, повернулся, пытаясь убежать, да разве от пули убежишь?

Саша выстрелил ему в спину. Подбежав к старшему, для верности выстрелил ему в голову.

Тимоха тоже был ещё жив — лежал без сознания и хрипел. Саша добил его. Расстегнул на убитом ватник и рубашку — вся грудь была в наколках. Стало быть, не ошибся он, уголовники это.

Он обыскал убитых, и под подкладкой ватника у старшего обнаружил бумагу на немецком языке с подписью и печатью. Наверняка при встрече с немцами или украинскими карателями бумага должна была подтвердить, что они — немецкие пособники.

Саша присел на пенёк, намотал-таки злосчастную портянку и натянул сапог. Пальцы рук мелко дрожали — ведь едва не влип. А он-то хорош, не обнаружил засады, пёр, как кабан. Впредь надо осторожнее быть: лес — не чистое поле, где далеко видно. Засада может быть в любом месте. Только случай, неподготовленность, уверенность в своей наглости и непрофессионализм лжепартизан позволили ему выкрутиться из чрезвычайно опасной ситуации. И форма с документами не помогли, лишь дали возможность выиграть несколько минут. А был бы он в ватнике и при оружии — могли бы, не разбираясь, выстрелить в спину.

Он вытащил из руки убитого Тимохи солдатскую книжку и вернул её в карман. Фотография на ней не его, и никакой проверки он не выдержит, но свою роль солдатская книжка сыграла.