Адреналин зашкаливал, и Якушев не сразу очухался от состояния бешенства, успев отправить на тот свет еще пару-тройку боевиков.

Рыночная площадь во время стрельбы обезлюдела. Слышно было только, как протяжно стонали раненые, которые, залитые своей и чужой кровью, лежали ничком на земле.

Поднявшись, Якушев отбросил в сторону автомат с глушителем, потому что в нем уже закончились патроны, и подобрал старый добрый Калашников, который за время его богатой военной практики ни разу не дал повода в себе усомниться.

– Дети! – зычный возглас Якушева разнесся по всей площади.

К счастью, никого из школьников не задело. Они, как и наставлял их Юрий, пока шла беспорядочная стрельба, лежали, уткнувшись носами в землю, и не шевелились. Если кто-то и был в крови, то в чужой. Несколько школьников обмочились со страху.

Якушев сочувственно посмотрел на школьников, которые сейчас были больше похожи на роботов без каких-либо чувств и эмоций, чем на живых людей. Им однозначно понадобится кризисная терапия. Правда, до нее еще нужно дожить.

Осторожно переступая через раненых и убитых, под предводительством Якушева, который шел впереди метров на пять – десять и заглядывал во все закоулки, школьники шаг за шагом продвигались вперед.

В одном из городских кварталов им снова пришлось спрятаться. Мимо проехало несколько грузовиков, заполненных вояками. Мельком глянув на них, Якушев сообразил, что его догадка об иностранных наемниках не лишена логических оснований. Перепутать этих людей с грузинами мог только вконец обкуренный наркоман.

Российское посольство казалось оплотом гарантий и стабильности не только Сазонову, но и множеству грузинских граждан, которые нещадно работали локтями, пробивая себе дорогу к спасению.

Ворота в посольство были закрыты, и изнутри около них стояли два полицейских, которые тщетно пытались успокоить обезумевшую от страха толпу. Учитывая ее напор и тысячи рук, которые цеплялись за ворота и пытались их вырвать, можно было предположить, что вряд ли посольство выдержит длительную осаду.

Люди все прибывали и прибывали, лезли прямо как тараканы в коммуналке изо всех щелей. Якушев хотел провести школьников к воротам как можно скорее, опасаясь, что в любой момент наемники могут устроить стрельбу по толпе и тогда здесь начнется невообразимая толчея. Люди просто передавят друг друга.

Из документов у Якушева ничего не было. Юрий всегда таскал с собой паспорт, но сейчас он не мог его найти. Возможно, потерялся в пылу сражений. Впрочем, он всегда больше полагался на себя, чем на какие-нибудь бумажки.

Люди напирали со всех сторон. Стоял несмолкаемый гул, отовсюду доносились вопли и визги. Горячо ругались мужчины и громко плакали женщины.

Якушев, сжав зубы, упрямо лез вперед, не обращая никакого внимания на возмущенные возгласы. Однажды даже поднял вверх автомат и выстрелил несколько раз в воздух. Люди от него тут же отшатнулись. Образовался коридорчик, по которому гуськом, с опущенными головами быстро прошли до смерти напуганные и донельзя уставшие школьники.

Продравшись к самым воротам, Якушев схватился руками за решетку и требовательно заорал полицейскому, остановившему на нем невозмутимый взгляд, словно все происходящее было в порядке вещей и не стоило почем зря ломать копья:

– Я гражданин Российской Федерации! Мне срочно нужен посол!

– Это невозможно, – равнодушно сказал полицейский и собрался отвернуться, но Якушев крепко схватил его за рубашку.

– Слушай ты, рыцарь закона, – яростно прошептал он. – Это конфиденциальная информация международного значения. Если ты сейчас мне откажешь, то это будет последний день твоей службы. Гарантирую.

Данные слова, произнесенные угрожающим тоном, возымели эффект.

– Стой тут, – неохотно ответил полицейский, не желая прилюдно показывать, что он испугался чьих-то угроз.

На Якушева со всех сторон уже сыпались отборнейшие ругательства. Собравшихся около посольства возмутила его наглость, с помощью которой он протиснулся к самым воротам.

Юрий сдерживался, не реагируя на провокации. Ему было не до того, и тем более он не собирался доказывать, что он не верблюд. Больно уж несерьезные противники, которые тут же заткнутся, когда он устроит показательное воспитание какого-нибудь наглеца.

Школьники не отходили от него ни на шаг. Якушев чувствовал, что они прониклись к нему уважением и симпатией, что в его интерпретации означало лишь еще большую ответственность за их судьбы.

Назад полицейский вернулся не один, а вместе с пожилым послом в щеголеватом сером костюме из отменного английского сукна. Посол Российской Федерации шел нарочито неторопливо, словно приехал на какой-нибудь Каннский кинофестиваль и хотел насладиться променадом по красной дорожке.

Якушева так и подмывало сказать ему пару ласковых, чтобы ускорить вальяжную походку этого государственного мужа.

На вид послу было около шестидесяти. Лицо было сытым и ухоженным. Кончики пышных седых усов чуть топорщились кверху. Под самым горлом был образцово завязан розовый галстук. Взгляд посла был меланхолично-ленивым. Казалось, что он смотрит на людей с укором, мол, вечно отрывают его от важных государственных дел ради какой-то сиюминутной мелочи, с которой можно справиться и без его участия.

Подойдя к самой решетке, посол равнодушно посмотрел на Якушева, как на рядового просителя в своем кабинете.

– Ну, что вы от меня хотите? – с аристократичной небрежностью спросил он.

Якушеву так и хотелось ответить, что хочу, мол, поучить вас уму-разуму и человеческому отношению к людям, но он подавил эти неуместные мысли и высказался иначе:

– Нужно срочно эвакуировать этих детей в Россию. Я их сопровождающий.

– Покажите документы, – так же безразлично потребовал чиновник, словно Якушев был каким-то автоматом, с которым не нужно было разговаривать.

– Какие документы! Тут люди гибнут!

Чиновник даже не посмотрел в его сторону.

– Без документов ничего не получится.

– Как это «не получится»? Вам известно, что сейчас происходит в городе?

– Молодой человек, – холодно взглянул на Якушева посол, – от меня абсолютно ничего не зависит. Есть законы, правила и инструкции, которыми я обязан руководствоваться в своей деятельности. Не тратьте зря мое и свое время.

«Ишь ты! Еще с ним миндальничать надо, – раздраженно подумал Якушев. – В былые времена съездил бы по морде прикладом. Сразу бы мозги встали на место. Вот и прячутся такие крысы за правопорядком и законностью. Для них имеет значение только соблюдение всяких там бумажек. Чтобы в случае чего не получить по шашне от своего начальства. Куда там до простых людей с реальными проблемами!»

Якушев отбросил автомат, подошел ближе и схватил левой рукой посла за шею, прижав лицом к самой решетке.