Тогда к чему были все эти нежности? Она задрожала от сладких воспоминаний, от ощущения его губ на своей коже и необыкновенной эйфории, которую испытала в его объятиях…

А потом он просто выгнал ее. Получается он все-таки негодяй и мерзавец.

Она протянула руку, взяла со стола телефон и набрала номер Порохова.

– Станислав Яковлевич… я согласна выйти за вас замуж…

– Степушка, спасибо тебе, родной! – Анна обняла Стефана. – Не стоило тратиться, мне ведь только и нужно – видеть тебя изредка. Спасибо, что приехал, это лучший подарок!

Стефан приехал в родной дом поздравить свою любимую няню с днем рождения.

– Примерь, пожалуйста.

Она с его помощью надела красивую норковую шубу в пол.

– Ну вот и куда я буду в ней ходить? – засмеялась она, однако с восторгом покрутилась перед зеркалом, ей никогда в жизни не дарили таких дорогих подарков.

– Будешь гулять по «Горкам» зимой. И меня вспоминать…

Он отвел взгляд.

– А ты что ж, хочешь насовсем уехать? – Голос сразу задрожал.

– Нет, что ты. Я только проведаю родителей и вернусь, – заверил он, все еще не глядя ей в глаза. – Анна, сядь, пожалуйста, я хочу поговорить с тобой.

– Да, конечно, мы не виделись с тобой целых два месяца. Давай поговорим. Как твои дела, как здоровье?

– Нормально все. Я не об этом. Анна, скажи… Кто моя родная мать? Или отец мне не родной?

Она приложила руки к груди и тихо вскрикнула.

– К-к-кто тебе сказал? Ирэна?

– Так. И снова Ирэна… Ты что-то знаешь?

Анна вдруг засуетилась, вскочила и попятилась к дверям.

– Ой, Степушка, пойду, я же тесто поставила. Сейчас пирогов напеку. Скоро Матвей с Олесенькой приедут, будем день рождения праздновать.

– Анна, сядь!

Она послушно вернулась и опустилась в кресло.

– Да я не знаю ничего…

– А я знаю, что есть какая-то семейная тайна, мама не раз упоминала об этом. Почему-то я уверен, что ты тоже знаешь.

– С чего ты взял?

– Анна, мне нужно знать. Я… хочу понять, кто я, почему меня не тянет сюда? Почему я никогда не могу найти общего языка с родными? Я ведь приезжаю в этот дом, только ради тебя. Отец, Матвей… Они чужие мне люди. Я, конечно, люблю их, но не понимаю. Их пристрастие к власти, богатству и роскошной жизни мне совершенно чуждо.

– Неправда! Ты весь в отца, такой же сильный и умный, и характером весь в него, – заступилась за Горинова Анна.

– Если ты хотела мне польстить, то у тебя не получилось. Хорошо, как я понимаю, отец мне родной. Значит, с мамой что-то не так?

– Да с чего ты взял?

– Анна!!! – гаркнул Стефан и вдруг закашлялся, когда приступ кашля прошел, он жалобно посмотрел ей в глаза. – Я должен все знать. Я чувствую, что эта тайна касается моего рождения.

Он и сам не понимал, зачем ему это? Жил себе и жил, а теперь вдруг захотелось все узнать.

Ему вспомнилось, как Ксеша говорила о дочке, эта девочка тоже будет расти в неведении или Ксения все расскажет ей? Ему было интересно, но этого он уже никогда не узнает. Но о себе, если, повезет, он узнает прямо сейчас.

– Так что ты знаешь?

Анна опустила глаза и, теребя пуговицу новой шубы, пробормотала сквозь слезы:

– Я бы очень хотела тебе рассказать, но не могу, Степушка, это не моя тайна…

– Черт! Я так и знал! Мама говорит тоже самое! Значит, тайна есть!

Анна вздохнула:

– Я могу только посоветовать тебе, поговорить с Ирэной…

– Хорошо, я понял, – Стефан насупился и встал. – Ты прости, Анна, я не останусь на праздник. Мне надо ехать.

Она заплакала и уткнулась ему в грудь:

– Обещай, что будешь звонить и вернешься.

– Обещаю. – Он поцеловал ее в макушку, и закрыл глаза. Как бы ему хотелось сдержать обещание!

***

– Дочка, ты приняла правильное решение. Порохов хороший человек. И он для тебя готов на все, – Наталья поправляла Ксении прическу и помогала одеться.

– Да, мама.

Ксения старалась убедить себя, что поступает верно. Ведь Стефан предал ее, он был так нужен ей! Ей и Алисе! Но предал! Губы слегка дрожали, и слезы были близко, но Ксеша твердо решила не плакать.

– Только зря ты от празднования свадьбы отказалась. Ты же молодая… Разве тебе не хочется?

– Мама, ни к чему это. Свадебного платья вполне достаточно, – она поджала губы.

К чему все эти атрибуты, если брак этот лишь от безысходности?

– Платье… Пока тебе это платье шили, совсем исхудала… Что ж ты так плохо ешь? Все только за Алиску беспокоишься, а о себе забываешь.

– Ой, мам, невесты все перед свадьбой худеют, – отмахнулась Ксеша.

– Ладно, ладно. Поезжайте, распишитесь, а мы с Алисой приедем прямо в ресторан, – Наталья выглянула в окно. – О, за тобой, наверное. Пора тебе, иди с Богом! – поцеловала она дочку.

Черный лимузин уже ждал у подъезда. Ксения вышла, расправила прекрасное белое платье, села, и машина тронулась.

Она бездумно смотрела в окно, не замечая ни весеннего солнца, ни цветущей вовсю сирени. Что она делает? Она не любит Порохова. Она сделает себя несчастной и его тоже… Да, он богат, они будут жить в полном достатке, но души у этой семьи не будет. Какой вырастет Лиска в такой семье?

Нет, она не должна этого делать!

– Пожалуйста, остановите машину!!!

***

Порохов в это время сидел в машине возле ЗАГСа и думал приблизительно о том же.

Что он творит? Так нельзя. Девочка не любит его. И не будет счастлива с ним. Нельзя, нельзя…

Вдруг раздался звонок.

– Здравствуй, Стефан, – немного удивился Станислав Яковлевич. Мистика! Стефан будто чувствует что-то.

– Станислав Яковлевич, здравствуйте. Как ваши дела?

– Хорошо, спасибо, – лаконично ответил тот.

Пожалуй, ни к чему ему знать подробности о том, что именно хорошо, решил Порохов.

– А ты как? Я слышал от Матвея, у тебя проблемы со здоровьем? Как ты себя чувствуешь?

– Ерунда. Немного подлечусь и буду, как новенький, – невесело отшутился Стефан.

Но от внимательного Порохова не ускользнули тревожные нотки в голосе.

– Я хотел бы попросить вас об одной услуге… Я знаю, вы общаетесь с Ксенией. Передайте, пожалуйста, чтобы она не обижалась на меня. Я не хотел ее обидеть, просто так получилось.