— Валерий, что случилось?

— О, господи, а я подумал, что-то с вами случилось, — с облегчением вздохнул он.

— С чего ты взял?

— Там что-то разбилось… Я звоню, а никто не открывает.

— Странно. Паша должен быть дома.

Она вставила ключ в замок и открыла дверь.

— Паша! Ты дома!? — крикнула она с порога

В ответ тишина, и только какой-то странный шипящий звук доносился из гостиной. Нора не торопясь разулась, заглянула на кухню, потом в спальню, распахнула стеклянные двери гостиной, постояла секунду и как подкошенная рухнула на пол. Валерка подбежал к ней, но представшая перед глазами картина, чуть не лишила чувств и его самого… Перевёрнутый стол, разбитое стекло в серванте, огромная лужа на ковре…, и над ней босые мужские ноги, раскачивающиеся из стороны в сторону…

Валерка хотел было кинуться к Павлу Андреевичу, но увидев его искажённое гримасой смерти лицо, понял, что уже поздно. Он перетащил Нору в спальню, положил её на кровать и убедившись, что она дышит, вернулся в гостиную. Первое, что он хотел сделать, выключить противно шипящий телевизор. Этот звук был хорошо ему знаком, так шипела видео кассета, когда заканчивался фильм. Валерка нажал на видеомагнитофоне кнопку ускоренной перемотки назад, и вскорости шипение сменилось ползущими вниз титрами, а вслед за ними быстро замелькало изображение, он подождал немного, и нажал «плей»… На него с экрана, глазами полными грусти, смотрела Вика, её лицо было залито спермой… Он отвернулся, схватил, валяющуюся на полу вазу, и со всей силы швырнул её в сторону телевизора. Последовал глухой взрыв, и комната моментально наполнилась едким дымом. Валерка вытащил из видеомагнитофона кассету, сломал её пополам и вышвырнул в окно.

После многочасового изматывающего перелёта Вике предстояло просидеть ещё часов шесть в Лондоне, дожидаясь стыковочного рейса. Малоприятная процедура, учитывая как ей хотелось по-быстрее попасть домой и вновь оказаться в объятиях Юдит. Она ни на секунду не переставала думать о ней, ловя себя на том, что окончательно потеряла рассудок, что подтверждал носовой платочек любимой, который Вика незаметно стащила из её сумочки. Этот запах возбуждал и будоражил. Её поведение неадекватное поведение пугало окружающих пассажиров, решивших, что у девушки либо что-то не так с головой, либо она наркоманка. Они и представить себе не могли, что это на самом деле.

Устав от ожидания, Вика попыталась сконцентрироваться хоть на чём-то, пробовала читать, слушать музыку, даже урывками смотреть телевизор, висящий над барной стойкой маленького кафе, расположенного в нескольких шагах от неё, но телевизор был без звука, и картинки просто забавно сменяли друг друга. Можно было самой придумывать новости. Вот пожарные спасли кошечку, а вот аншлаг на концерте Мадонны, а вот смешные пингвины в зоопарке, а вот полицейские арестовали какого-то красавчика… Знакомое лицо… Вика даже привстала. Это был Дэвид, её вчерашний партнёр по съёмкам.

— Сделайте, пожалуйста, громче, — попросила она бармена, подойдя к стойке, — и один Мартини.

Бармен прибавил звук… «…по предварительным данным, полученным в ходе следствия, полицией Лос-Анджелеса арестован известный порно актёр Дэвид Прайс. Он обвиняется в сокрытии факта собственного заражения и следовательно в распространении вируса СПИДа среди своих коллег. По неофициальным данным, за истекшие шесть месяцев им умышленно было инфицированно около пятидесяти человек, среди которых…» Дальше Вика уже ничего не слышала. Она доплелась до своего места и практически без чувств, опустилась в кресло.

— Вам плохо? — Участливо поинтересовалась пожилая дама, сидящая рядом.

— Спасибо, мадам, всё хорошо… Просто закружилась голова.

Она не помнила как села в самолёт, как вышла из него, как взяла такси и назвала адрес, не помнила как доктор Дереш перетянул ей руку резиновым жгутом и вонзил иглу в вену, чтобы взять кровь для теста.

— Деточка, а что это за шрам у тебя на запястье? Был повод уйти? — услышала она сквозь звон, стоящий в голове.

Вика промолчала, наблюдая за тем как бордовая жидкость, пенясь, наполняла стеклянную внутренность шприца. Впереди был целый час ожидания, целый час разделяющий, прошлое и будущее. А будет ли будущее? Или рядом со старым шрамом появятся новая рана? Ну уж она то вряд ли успеет зажить…

С приговором, распечатанным на скучном медицинском бланке, Вика вышла из клиники, волоча за собой чемодан, набитый барахлом предназначенным для съёмок. Ей казалось, что сейчас всё вокруг должно измениться — деревья обсыпаться, трава пожухнуть, птицы должны умолкнуть, люди исчезнуть с улиц, а солнце превратиться в чёрное холодное пятно… Но ничего не произошло. Мир не обратил внимание на пылинку, которой суждено было в скором времени бесследно исчезнуть.

Автобус остановился у края села. Из него вышла женщина в чёрном, и направилась вдоль покосившегося забора к заброшенному дому, стоящему у самого леса. Двор по пояс зарос бурьяном, и только узенькая тропинка вела ко входу. Женщина вставила ключ, отперла замок и закрыла дверь изнутри на щеколду. Сквозь щели, забитых досками окон, пробивались слабые лучи света. Женщина огляделась по сторонам, взяла со стола керосиновую лампу и чиркнув спичкой, зажгла фитиль. В комнате стало светлее. Она отшвырнула ногой половик и отодвинула в сторону огромный сундук, стоящий у стены. Под ним оказалась крышка погреба. Повозившись немного, женщина дёрнула крышку, и та со скрипом отошла вверх. Из черноты пахнуло холодом, сыростью и смрадом человеческих нечистот. Женщина достала из принесённой сумки свёрток и положила его у самого края, рядом поставила пластиковый контейнер с едой и термос. После этого сняла со стены деревянную лестницу и опустила её в погреб.

— Можешь вылазить, — крикнула она, и быстрым шагом вышла из дома, не заперев его на ключ.

Снизу послышалась возня и скрип ступенек. Грязные пальцы с обгрызанными ногтями вцепились в края погреба, через мгновение показалось женское лицо. Выбравшись наружу, пленница обессиленно опустилась на пол. Она была совершенно голая, опутанная космами грязных седых волос. По её ощущениям прошло несколько часов. Тело уже успело насладиться теплом и сухостью, лёгкие напитались кислородом, изрыгнув из себя серую слизь, глаза перестали жечь, и сквозь щёлочки приоткрытых век Рита начала различать контуры окружающих её предметов. Первое, что она сделала, дотянулась до крышки погреба и что есть силы дёрнула её на себя, та с грохотом захлопнулась, обдав потоком сырой вони из погреба. Рита ощупала руками пространство возле себя и наткнулась на больной пакет, внутри которого лежала одежда, это было удивительно, но она до сих пор хранила её запах. Джинсы, водолазка, кроссовки, трусики и даже носки. Она испытывала что-то похожее на оргазм, когда проводила рукой по тёплой ткани, но не решилась одеть всё на себя, не хотела осквернять их чистоту своим покрытым коростой телом. Опёршись на сундук, Рита встала, и придерживаясь то за стол, то за спинку стула, подошла к стоящему в дальнем углу комнаты шкафу с зеркалом, провела по нему ладонью, стерев пыль, отбросила за спину копну слипшихся грязных волос и только после этого широко открыла глаза. Луч от керосиновой лампы упал ей на лицо, одновременно с этим ослепив… Прищурившись, Рита смотрела на своё отражение и беззвучно плакала, плакала без слёз, они у неё давно закончились…