– И скока же тута? – обычно спрашивал очередной расчетный, хотя уже знал, по скольку выдает капитан.

– Семьдесят рилли, – говорил фон Крисп.

– Эх-ма! Ну и загуляю!

– Без разрешения лагерь не покидать, как всех рассчитаю, объявление сделаю.

– Так мы ждем, ваше благородие! Не расходимся! – обещал очередной счастливчик, не в силах скрыть распиравшей его радости. Шутка ли дело – семьдесят рилли, при том, что в самые сытные времена капитан выдавал разбойникам по три рилли в неделю.

Последним, как и положено хорошему сержанту, зашел Морелис. Ему фон Крисп выдал целую сотню монет, чем вышиб из сержанта благодарственную слезу.

– Я так понимаю, ты с нами не поедешь? – сразу спросил фон Крисп.

– Не могу, ваше превосходительство, баба у меня здесь, в Малбурге. Присушила, видать, даже ночью снится.

– Ну, дело вольное. Баба так баба. Собери людей, я кое-чего сказать хочу.

– Никто не расходился, ждут.

– Ну, пойдем.

Капитан вышел вслед за Морелисом и окинул взглядом солдат своей армии, похожих теперь на детей в праздник. Одни со счастливыми лицами пересчитывали свое богатство, другие с завистью посматривали на чужие деньги, спрятав свои подальше.

Кроме карсаматов, Муката и Гафура, здесь были все.

– Солдаты мои! – произнес капитан, и все, притихнув, повернулись к нему. – Расчет вами получен, больше нас ничто не связывает. Я понимаю, что вам не терпится начать скорее тратить свои деньги, поэтому сильно не задержу. Скажу лишь, что, если кто-то из вас хочет отправиться со мной в дальний поход, пусть завтра к вечеру будет в лагере. Вот и все, прощайте.

Капитан повернулся и шагнул в шалаш, а разбойники, радостно гомоня, стали разбегаться по холму. Кто-то желал спрятать часть денег на черный день, другие сразу поспешили в Малбург.

– Ну и сколько из них вернутся к завтрашнему вечеру? – спросил Крафт.

– Думаю, пятерых наберем, – безо всякой уверенности сказал фон Крисп, но не успел он сесть на топчан, как откуда-то со склона донесся крик:

– Зукеля зарезали-и-и! Зарезали Зукеля!

– Ну вот, а я-то надеялся на их порядочность! – воскликнул фон Крисп. – Где мой меч?

– Да вот же он! – указал Питер.

Капитан схватил оружие и скомандовал:

– Питер – за мной! Крафт – охраняй казну!

Несмотря на трехсуточное пьянство, фон Крисп неплохо ориентировался в сплошных зарослях и с ходу перемахивал через упавшие деревья и попадавшиеся валуны.

– Звери! Не люди, а звери! – то и дело приговаривал он, временами переходя на рычание.

Вскоре им встретился Морелис, он тоже бежал к месту происшествия с мечом в руках.

– Это на спуске, ваше благородие, на тропе! – крикнул он на бегу, и фон Крисп изменил направление, побежав за сержантом.

Вскоре появились еще двое разбойников, они первыми прибежали к распростертому на тропе телу, над которым голосил приятель погибшего, тоже получивший ранение в шею.

– Не ори, кто напал? Кто? – стал трясти его капитан.

– Макут, Макут, сволочь! И Гафур с ним, ваше превосходительство!

– Куда побежали?

– По тропе-е!

Капитан оставил пострадавшего и помчался вниз, Питер едва поспевал за ним. Пробежав шагов пятьдесят, фон Крисп неожиданно взял правее, Питер двинулся следом. Они углубились в заросли и вскоре наткнулись еще на два трупа.

– К балке нужно, ваше благородие! – крикнул подбежавший Морелис.

– Да уж понял… – обронил фон Крисп, и снова началась гонка по лесу с прыжками через валуны и поваленные деревья. Питеру это напомнило его недавний бег по лесу, когда его преследовали всадники.

Скоро впереди замелькали тени – это были карсаматы.

– Самолично убью! Самолично! – хрипел фон Крисп.

На какое-то время беглецы исчезли из поля видимости, Питер, не задумываясь, толкнул капитана в спину.

– Ты со… шел… с ума… сожри меня огры! – прорычал фон Крисп и покатился по склону, где ударился о большой камень и остановился. – Что ты делаешь?! – крикнул он Питеру, но тут же увидел в стволе дерева дрожавшую стрелу и все понял. – Ты их видишь?

– Да, они уходят! – ответил Питер и побежал вперед. Фон Крисп поднялся с земли и, прихрамывая, побежал следом. Вскоре с ним поравнялся Морелис.

Ближе к основанию холма деревьев на склоне почти не оказалось, и Питер увидел обоих беглецов в каких-нибудь двадцати ярдах. Гафур бежал первым, Макут отставал, то и дело поскальзываясь на осыпи и вздымая облака пыли.

Гафур добежал до лошадей, запрыгнул на ближайшую и, обходясь без седла, начал понукать ее криками и ударами каблуков в бока.

Тем временем Питер почти догнал Макута. Тот выхватил кривой карсаматский меч и приготовился защищаться.

Питер достал свой, выждал паузу и, когда разгоряченный степняк бросился в атаку, быстрым ударом вышиб у него меч, а затем кулаком сбил на землю.

Обрушая с сыпучего склона камни, подбежал фон Крисп.

– Уйдет? – спросил Питер, указывая на Гафура.

– Не должен.

В ту же минуту из зарослей выскочил Морелис и бросился всаднику наперерез. Видя, что не успевает, он бросил меч и выбил карсамата из седла. Тот свалился на землю, а подоспевший сержант с разбегу ударил его ногой в лицо.

– Вот и все, – сказал фон Крисп и шагнул к сидевшему на траве обезоруженному Макуту.

Питер сунул меч в ножны и стал подниматься по склону. Это судилище его не касалось, сверху торопливо спускались двое разбойников, спешивших насладиться картиной мести. Карсаматов в шайке недолюбливали.

– Сколько волков ни корми, овцами они не станут, – услышал Питер напутственные слова капитана. – Морелис, заканчивай с ними!

Питер оглянулся: оба карсамата неподвижно лежали на траве, а Морелис обыскивал их, забирая награбленное серебро. Собрав пять кошельков, отдал их капитану, но тот вернул ему один.

– Это тебе за проворность и службу. А вы двое, коли не преуспели в погоне, так закопайте этих двоих и троих наших. Как закончите, явитесь ко мне и получите еще по пять монет.

– Все сделаем, ваше благородие.

– Морелис, ты сейчас куда?

– Я в Малбург двину, лошадку только привяжу…

– Ну и ладно, а мы с Питером в лагерь.

По лесу шли молча, капитан вел Питера кратчайшей дорогой, и ничто в этом лесу уже не напоминало о недавней погоне и нескольких ужасных убийствах.

В кронах деревьев пели птицы, на полянках благоухали цветы, над ними вились деловитые шмели.