– Иногда люди видели птиц… – он сделал довольно продолжительную паузу.

Богдан терпеливо ждал продолжения.

– Необычных птиц, – пробормотал Тассилон. – Они летали и, в общем, вели себя совсем не как нормальные птицы. Они смотрели.

– В каком смысле смотрели? И что из этого?

– Наблюдали! Я сам видел такую очень давно, когда был юношей, практически мальчишкой, мне было лет шестнадцать. Птица кружила над замком моего отца.

– Как она выглядела?

– Птица была очень похожа на сокола.

– Ну и что случилось?

– В тот раз ничего.

– Тогда в чём странность, я не понимаю!..

– Странность в том, что птица на-блю-да-ла! Но с тех пор я больше таких птиц не видел. Люди преклонного возраста вспоминают, что когда-то такие птицы летали очень часто. Например, когда-то один человек в городке Галлизия решил построить большой пузырь, надуваемый тёплым воздухом, чтобы перелететь горы…

«Ай да Средневековье!» – с уважением подумал Богдан.

Он уже стал догадываться, что за птиц видели жители этой грани и, возможно, остальных граней тоже. Во дворце, в запасниках он видел искусственных птиц, информация о них не была засекречена Компьютером. По сути, это были кибернетические организмы, применявшиеся для наблюдения за дальними территориями. Богдан столкнулся с ними буквально в первые дни пребывания во дворце, не слишком заинтересовался – зачем ему были нужны портативные передвижные камеры слежения? – и почти забыл о похожих на соколов созданиях. Как «птицы» перелетали безвоздушные участки на стыках граней, было не вполне понятно, но конструкторам, владеющим управляемой гравитацией, вполне под силу было создать некие механизмы, для которых крылья, опирающиеся на воздух, не являлись основным движителем.

Теперь Богдан понимал, что, скорее всего, те виды ландшафтов граней, которые он успел просмотреть в памяти Компьютера, зафиксированы как раз этими киборгами, летавшими над просторами планеты-цилиндра.

– Так что же случилось с вашим воздухоплавателем? – спросил он, опережая рассказ Тассилона.

– Воздухоплавателем? – переспросил барон.

– Ну, человеком, построившим воздушный шар.

– Какие верные слова вы использовали: воздухоплаватель, воздушный шар! – почти с восхищением заметил барон. – Впрочем, понимаю: в вашей стране, должно быть, люди уже научились летать на воздушных баллонах?

Богдан кивнул:

– И не только на воздушных баллонах! Люди построили самолёты – это металлические птицы, поднимающие много груза и людей.

– И Создатель не карает вас? – Глаза Тассилона заблестели. – Не понимаю, почему тогда он так несправедлив к нам?!

– А вас, значит, он карает за изобретения? – Богдан уже догадался, что все разговоры о «соколах», наблюдающих за жителями грани, имеют под собой как раз эту причину.

Возможно, этим и определялся здесь медленный прогресс, а не только одной возросшей продолжительностью жизни.

– Действительно, странно, – сказал Богдан и грустно усмехнулся: – Возможно, у здешнего мира и у Земли – разные создатели. Ну а вы опасаетесь заниматься науками?

– Давно уже никто не видел птиц, но любой здравомыслящий правитель запрещает сомнительные действия, поскольку они могут породить кару для слишком многих. В Галлизии, например, тогда умерли все. Кроме того, известно много подобных случаев: как только люди начинали делать нечто, чего ещё не было, следовала кара.

– Вы же сказали, что птицы не появлялись давно. Почему бы не попробовать?

– Вы шутите, юноша! Какой здравомыслящий правитель станет рисковать так своим народом и собой? Да, птицы давно не летают, но не стоит гневить Создателя.

– Кстати, – невесело усмехнулся Богдан, – а этот Создатель не карает за ведение войн, убийство на поле брани и тому подобные вещи? За дворцовые перевороты и прочее, прочее, прочее? Ведь такого, как я понимаю, у вас хватает?

– Увы, за это он не карает. Собственно, как я сказал, он не карает за ведение той жизни, какую люди ведут испокон века.

– Понятно, – вздохнул Богдан. – А вам не приходило в голову…

Он замолчал, прикусив язык. Его желанием было спросить Тассилона, не предполагали ли жители грани, что за всеми подобными действиями стоит не некий Создатель-бог, а вполне обычный человек или кто-то вполне «человекообразный» – как по повадкам и образу мышления, так, возможно, и по внешнему виду. Бог должен был бы карать за убийства, но здешний «Бог», похоже, карал лишь за попытки создания более совершенных орудий убийств, будь то мушкет или воздушный шар, которого вполне можно бросать бомбы. Впрочем, возможно, и подобное – удел бога?

Но, как стало казаться Богдану, скорее всего, «акции устрашения» были направлены на остановку развития техники в первую очередь из-за того, чтобы предотвратить попытки людей добраться до обиталища Создателя – до того самого дворца, куда сейчас и стремился Богдан.

– Что вы хотели сказать? – поинтересовался барон.

– Да я и сам не понимаю. Я пока слишком мало знаю, что здесь происходит. Возможно, – Богдан начал использовать ложь «во благо», – с вашей помощью мне удастся понять большее, и мы найдём даже выходы отсюда обратно в ваш бывший, то есть, в мой родной мир?

Тассилон покачал головой:

– Как я уже сказал, вряд ли для народов, живущих здесь, возвращение на родину станет благом. Ведь по вашим словам, вы ушли далеко вперёд. Кроме того, здесь действуют таинственные силы, благодаря которым увеличилась длительность нашей жизни. Как гласят летописи, люди в мире нашей прежней родины живут в четыре-пять раз меньше. Кто же захочет снова жить столь быстротечно? Вы простите, что я так говорю о вас…

– Да ничего, – усмехнулся Богдан. – Вдруг и на меня уже действует сила этого мира?

Тассилон внимательно посмотрел на Богдана:

– Увы, нам не дано знать всего!

Богдан кивнул, признавая справедливость этого заявления.

Барон встал со стула и выглянул в окно:

– Кажется, нам пора, пойдёмте. Скоро начнётся завтрак у короля.

«Интересно, – подумал Богдан, следуя за своим неожиданным приятелем-тюремщиком, – а как они здесь определяют время? Неужели лишь по солнцу? Что-то я не заметил никаких часов и тому подобных устройств. Или Тассилон судит о времени по какому-то характерному движению и приготовлениям во дворе? Но, в таком случае, всё равно кто-то как-то измеряет здесь время!»

Вполне вероятно, прогресс, сдерживаемый в этом мире неизвестным Хозяином, так и не продвинулся до изобретения часов механических. Но и в более ранние, чем Средневековье, времена существовали часы песочные, солнечные и даже водяные.

Проходя через обширный двор замка, Богдан увидел то, что не заметил вчера: посреди двора стояли самые настоящие солнечные часы – большой круг на массивном каменном постаменте. Таким образом, время здесь измеряли, и достаточно точно. Более того, при отсутствии годовых циклов изменения движения солнца по небосводу время по солнечным часам в Мире Граней измерять было много проще, чем на Земле.