понимал, кто такой Индрик. Видимо, то мощное существо с рогом, которое куда-то умчалось. У Груни мелькнула было мысль съесть его, но существо было для него слишком сильным. Оно бы превратило Груню в пепел. Сейчас этот сгусток силы был уже во внешнем мире. Протоплазмии, о чём тоже мало кто знает, умеют отслеживать такие вещи. Вот и сейчас Груня видел след, буквально пронизывающий все Теневые миры. Индрик не петлял в бесконечных мороках. Он прожигал насквозь как раскалённый прут.

Ева сидела на траве, сжав руками виски. Груня незаметно подполз, протянул мягкую ручку и взял себе немного её тоски. Еве так много тоски не надо, а ему пригодится. Настасья присела рядом с Евой и положила ей на плечо руку:

– Попрошу без паники и драматизма! Зачем ты это сделала? Отпустить Индрика было идеей очень среднего масштаба!

– Не знаю, – сказала Ева. – Я хотела забраться на него, чтобы похвастаться, а потом… Я вообще ничего не соображала. Даже не помню, как оказалась у него на спине.

– Может, передоз магии? – негромко спросил Бермята. – Она вся светится от рыжья! У меня и то голова кружится, а уж у непривычного зауря… человека!

Филат подошёл к Еве и потрепал её по волосам, ловко вытягивая невпитавшиеся капли рыжья.

– Тебе так много не надо, а я выброшу! – объяснил он.

Если бы Груня был наделён способностью смеяться, он бы посмеялся. Да уж, хозяин выбросит, это точно! Но в его хозяине это рыжьё не останется. Будет втянуто как в чёрную дыру. Куда ведёт эта дыра, Груня не знает, но видит её отчётливо. Она у хозяина в груди. Стоит на нём как метка. Смотреть на эту дыру Груне страшно. От неё исходят смерть и тревога.

– Я несла какой-то бред… – внезапно сказала Ева. – Временами говорила я… а временами словно кто-то другой! Это были не мои слова и мысли… Про то, что Индрик должен принадлежать мне… И Сивояру ругала.

Настасья рывком поднялась на ноги:

– Чужие мысли?! А это произошло уже после того, как ты оказалась в облаке Индрикового рыжья?

– Да, – грустно подтвердила Ева.

Малыш Груня липкой ладошкой взял её за руку. Видимо, ободрял её и сострадал. Ева понятия не имела, что Груня питается эмоциями. Зато Филат не заблуждался на его счёт. Он взял Груню под мышку и без церемоний отодвинул в сторону. Груня вспомнил, что обижен на хозяина, и пока его оттаскивали, реализовал давнюю мечту: сожрал шнурки на ботинках Филата. Оказалось, невкусные.

– Ну, тогда понятно… – сказал Бермята. – Растворение. Я же говорю: слишком много рыжья!

– А вот и неясельный хмырь! – внезапно сказал Филат. – Когда решила забраться на Индрика, ты, случайно, находилась не здесь?

Груня увидел, что его хозяин сидит на корточках возле пня и задумчиво пробует на вкус одну из капель смолы. Груня отнёсся к этому с полнейшим пониманием. Он привык, что хозяин вечно всё пробует или нюхает. Цветы сирени, бумагу, книжные переплёты, собственные ногти.

– Да, – подтвердила Ева.

Филат поворошил труху. Под слоем трухи оказался тонкий белый корень, похожий на лунный луч. Пересекая пень наискось, он терялся в листве, но когда Филат осторожно провёл над ним ладонью, его рука не стала для луча преградой.

– Дохлый хмырь! – воскликнул Филат. – Корень баранца! Путеводная нить Теневых миров! Одно из ответвлений этого корня – у Фазаноля. Странные мысли, которые слышала Ева, были мыслями Фазаноля. Он незаметно подмешался к ней, когда она сидела на пне!

– Может, Индрик вернётся? Он же знает обратную дорогу? – с надеждой спросила Ева.

Сивояра привалилась к дереву. Она вдруг перестала быть грозной, роковой и броской. Ева увидела старую, беспомощную, усталую женщину. Малыш Груня протянул было ручку, чтобы полакомиться её беспомощностью, но рядом с ним в землю ударила молния магров так на двести и прожгла сразу несколько слоёв непрочного мира. Груня намёк понял сразу. Убрал ручку, вспомнил о срочных делах и, пыхтя, пополз прятаться в рюкзак.

– Надеюсь, Индрик вернётся. Если только на него не наденут уздечку, – сказала Сивояра.

– Какую ещё уздечку? – напряглась Настасья.

– Уздечка заставляет его повиноваться. С Индриком было много хлопот. Может ли слабая женщина справиться с единорогом, магии в котором больше, чем энергии в ядерном взрыве? И я сделала уздечку, потратив на это кучу времени и магии первомира. Позднее, когда он привык ко мне и уздечка стала не нужна, я спрятала её внутри вытканного гобелена. Среди двухмерных оживающих предметов один был трёхмерным. Если эта уздечка теперь у кого-то из пособников Фазаноля и он наденет её на Индрика, единорог пойдёт за ним куда угодно!

Настасья подалась вперёд:

– Это не тот гобелен, что был похищен из Запретной библиотеки?

– В Запретную библиотеку он попал случайно, когда магзели захватили одно из моих убежищ. Кажется, ценности гобелена они сами толком не поняли, но всё же отправили его на хранение. Я надеялась, что его вернут мне, но… – Сивояра с укоризной взглянула на Тоннельсонов. Задора устало отвернулась. Ниська заверещала. Тит стукнул себя кулаком по лбу. – Через несколько дней я ухожу в глубинные миры. Попытайтесь вернуть Индрика, иначе он окажется у Фазаноля… – сказала она. – А пока идите за Рогнедой! Она выведет вас на поверхность! – Сивояра оттолкнулась от дерева, провела рукой по воздуху, точно сдвигая занавес, и, скользнув за него, исчезла.

Здесь, в освоенной части Теневых миров, волшебница знала все проходы, червоточины и лазейки.

Рогнеда осталась с ними. Из её ушей с гудением вырывался пар. Махнув рукой своим спутникам и приглашая следовать за ней, она быстро двинулась к песчаным косам. Сзади, сердитые как шмели, летели Задора и Ниська, волоча за ворот Тита, держащего в руке тяжеленный чемодан.

Настасья на ходу ухитрялась подводить итоги:

– Итак, что мы имеем? Индрик сбежал. Где искать его – неизвестно. Единственная надежда, что пока он не у Фазаноля.

Бермята на бегу попытался утешительно коснуться её спины.

– Поверь моей интуиции: всё будет хорошо! – ска- зал он.

– Я в курсе! Так всегда говорила твоя мама, когда растапливала дачную печку динамитной шашкой!.. Макси-фейсов своих обнимай, а меня, пожалуйста, не надо!

Макси-фейсы, как всегда, были рады обнимусикам. Первой в Бермяту врезалась Задора, за ней Ниська и последним Тит. Бермята, облепленный макси-фейсами, не устоял на ногах и вместе с ними покатился по песку.

– Ах вы козявки! – донёсся голос Бермяты.

* * *

И вновь они стояли на холме, похожем на окружённую жёсткими волосами лысину. Успел пройти сильный снегопад и занёс холм. Макси-фейсы с воплями откапывали свой магтобус, причём Задора ухитрялась