ним я два года работала зубным врачом в Сургуте, когда пыталась начать всё заново, с чистого листа! – пояснила самая экстравагантная волшебница. Подышав на табличку, она протёрла её рукавом и, положив ладони на створки дверей, разом толкнула их. Двери распахнулись, но за ними оказались ещё одни. Сивояра толкнула и их тоже. И они тоже распахнулись. В этот момент вернулись первые распахнувшиеся двери – а Сивояра уже толкала следующие. Предыдущие двери, вместо того чтобы замереть, разгонялись всё сильнее. Ева уже не могла отследить, какие двери были настоящими, какие – отражениями, а какие – отражениями отражений. Двери ускорялись, хлопали, дом дрожал. Несколько мгновений спустя смотреть на них было страшнее, чем на работающий винт самолёта. – Представим себе, что кто-то об этом не знает и пытается войти через первые двери, – сказала Сивояра. – Рогнедочка, радость моя, не согласишься показать?

Бронедевица согласно прогудела и, выпустив из ушей струю пара, шагнула вперёд. Послышался звук мощного удара, сопоставимого со врезавшимся в танк молотом Тора, и Рогнеда, описав дугу, пробила в земле отверстие, достаточное для посадки дерева.

Самая добрая волшебница довольно звякнула браслетами.

– Вот. Примерно так, – сказала она. – Благодарю тебя, Рогнедочка!.. Надеюсь, ты не очень пострадала? Ра- зумеется, я понимаю, как для девушки твоих лет неприятна всякая вмятина!.. – Сивояра бросила ласковый взгляд на своих многоюродных внучат. – А вы, детки! Не хотите попробовать? – предложила она.

Ева готова была поспорить, что Тоннельсоны откажутся, но те, напротив, оживились.

– Угусики! Сделаем! – кивнула Задора. – Мелочь, ко мне!

Тит открыл свой чемодан и выпустил с дюжину мух. Цокотухи замелькали туда-сюда, невероятным образом избегая столкновений с дверями. Полминуты спустя Ева заметила, что две цокотухи выволокли наружу кусок сыра и кренятся к земле под его тяжестью.

– Тит, скажи им, чтобы без мародёрства! – крикнула Задора.

Тит прикрикнул на цокотух. Мухи, перебивая друг друга, что-то зажужжали ему на ухо. Тит кивнул, выставил вперёд каменный лоб и, дождавшись очередного хлопка, прыгнул прямо на двери. И… исчез с той стороны. И почти сразу появился обратно.

– Неплохо! Как ты это сделал? – удивлённо воскликнула Сивояра.

– Три хлопка… два… один… пауза… Три-два-один, опять пауза. Прыгать надо…

– …в паузу? – перебила волшебница.

– Нет, раньше паузы. Где-то на «один». Если в паузу – не успеешь.

– Правильно! – Сивояра повернулась к Задоре. – А ты бы с дверями справилась?

Задора молча подняла пулемаг и выпустила длинную очередь. В стене дома появилась оплавленная дыра. Сивояра бросилась к двери и, присев на корточки, принялась гладить искалеченную стену, словно успокаивая её. Многочисленные браслеты и кольца торопливо выбрасывали магию, залечивая раны дома.

– Больше так не делай! – сердито сказала она Задоре. – Выбросы магии привлекают из глубин всякую дрянь!

Они вошли в дом. Ступени из коридорчика вели вниз, а дальше начинался просторный зал, больше похожий на выставку магической мебели.

– Нам туда! Только не наступайте на третью сту… – начала Сивояра и осеклась.

На третьей ступени, положив голову на руки, уже лежала Настасья.

– Убоись! – Бермята метнулся к ней, но Сивояра с неожиданной силой придержала его за локоть:

– Не надо! Она сейчас придёт в себя.

– Дрыхомус? Сонное заклинание?

– Не совсем, – сказала добрая волшебница, таинственно улыбаясь. – Некоторое время она будет вести себя довольно странно, но вам, скорее всего, понравится. Всем мужчинам такое нравится.

Настасья открыла глаза, зевнула и потянулась.

– Где я? Что я здесь делаю? – спросила она.

Бермята хотел что-то ответить, но стожар, уже что-то сообразивший, опередил его.

– Это Теневые миры! Мы пришли сюда все вместе! – быстро сказал он, поднося к губам палец, чтобы Бермята не влезал.

Настасья улыбнулась ещё лучезарнее:

– Да? А мне здесь понравилось? А что я подумала?

– О-о-о! Ты такое подумала! – заверил её стожар.

– Да-а? – протянула Настасья, и лоб её прорезала тонкая морщинка. – А вы вообще кто?

– Я местный король. Но ты меня не бойся! Можешь называть меня без титулов «ваше величество».

– Да, ваше величество!.. А кто этот красивый упитанный мужчина, весь покрытый синяками, и почему он так странно на меня смотрит? – Настасья вопросительно оглянулась на Бермяту.

– Это Бермята свет Васильевич, потомок лохматых тюх. Но ты можешь называть его по-семейному: «мой муж и владыка». Ты должна его слушаться!

Бермята хотел ткнуть стожара кулаком, но тот, гибкий как кот, отскочил. Настасья серьёзно кивнула:

– Да, ваше величество! Я выполню любой приказ моего мужа и владыки!

– Вот! – шепнул Бермяте стожар. – У неё критическое мышление отключено и чувство юмора! Это самые счастливые моменты жизни! Не зевай! Приказывай!

Бермята недоверчиво уставился на Настасью. Та, трепеща и привстав на цыпочки, ожидала, что он скажет.

– Э-э… Ну, я это… того… убоись! – забормотал Бермята, явно сожалея, что нельзя приказать ничего особенно интересного.

– Скорее! – торопил стожар. – Прикажи что-то глобальное! Ну!

Свет Васильевич, вконец растерявшийся, сунул руку в карман, где оказался лишь чек из супермаркета.

– Э-э… На вот, возьми эту бумажку! – буркнул он, не в силах вынести ждущего взгляда Настасьи.

– Да, мой муж и владыка!

Настасья с поклоном взяла чек и понесла его на согнутых руках с такой заботой, словно это была корона на атласной подушке. Бермята не просто сиял – он буквально светился.

– Старый фокус! – фыркнула Сивояра. – Притворись покорной – и у мужчины от счастья перемкнёт мозг. В прежние годы девушки использовали этот трюк для ловли женихов.

Но, увы, счастья Бермяте досталось не так уж много. Внезапно Настасья остановилась и удивлённо уставилась на чек у себя в руке.

– А это что ещё за мусор?.. Самим, что ли, до ведра донести лень? – спросила она, комкая его.

Поблёскивая кольцами, Сивояра постучала себя пальцами по поясу.

– Быстро выветрилось. Обычно магии хватает на час. Видимо, объект очень непокорный, – заметила она, однако объяснять Настасье ничего не стала, за что Бермята был ей очень благодарен.

Тоннельсоны, толкаясь локтями, любознательно разглядывали висящий на стене ятаган. Жёлтая бирка на ятагане сообщала: «Кто мной ударит – зарубит тысячу противников!»

– А! Знаю такую штуку! – заявил Филат и, взяв ятаган, наотмашь рубанул им себя по руке. Ятаган прошёл сквозь его тело как призрачный, не оставив даже царапины. – Самый бесполезный артефакт, хотя бирка и не врёт! – удовлетворённо произнёс стожар. – Такие штуки сотнями раздают охранникам магвазинов. Эффект у них сугубо устрашающий! Тут ключевое слово «тысяча». Противников никогда не бывает ровно тысяча! Даже если ты на армию нападёшь, всё равно одновременно с тобой будет сражаться от силы человек пятьдесят.

Макси-фейсам Тоннельсонам ятаган понравился. Даже слишком. Добрая волшебница Сивояра отобрала ятаган и вернула его на стену.

– Подарок моего последнего мужа, – сказала она,