– Вы на встречу? – прозвучало сбоку. Он кивнул. – В актовом зале. Уже с полчаса идет.

Григорий поднялся на третий этаж и услышал голос. Он звучал мощно, энергично, завораживающе. Миновав раскрытые двери, Григорий зашел в актовый зал, наполненный людьми, с трудом нашел свободное место.

Кузьмин выглядел неплохо – решительный, уверенный в себе, вполне владеющий аудиторией. Было в нем то, чего не имел Мельниченко – харизма. Яркая оказалась личность, весьма яркая. Гадкий утенок вырос в лебедя. Недооценил блеклого начальника цеха Григорий.

Он дослушал выступление, понаблюдал за тем, как рождаются ответы на вопросы из зала. Видел он, как обступили Кузьмина по окончании встречи, сопровождали его, продолжая какие-то разговоры. Сам Григорий держался на отдалении. Выжидал удобный момент.

Он перехватил Кузьмина около машины – тот был с какой-то женщиной, вполне миленькой, но не слишком интеллигентной на вид. Углядев Григория, Кузьмин помрачнел.

– Что вам от меня надо?

Григорий покосился на женщину, стоящую рядом. Она мешала, однако, ему не хотелось искать другого момента.

– Анатолий Николаевич, я договорился. Вы получите пятьдесят тысяч. Вдумайтесь, пятьдесят тысяч. Ей Богу, за такие деньги не обидно снять кандидатуру. И потом, еще не известно, добьетесь вы первого места или не добьетесь. А деньги вы получите гарантированно. Если снимете кандидатуру. Я бы на вашем месте не раздумывал ни секунды.

Кузьмин смотрел на Григория пренебрежительно.

– Меня люди поддерживают. Что я скажу людям?

Ответ уже был наготове:

– Что решили снять свою кандидатуру в знак протеста против использования административного ресурса областным руководством. И призываете ваших сторонников не участвовать в голосовании. Поверьте, стоящее объяснение. И зря вы так расстроились. Это не последние выборы. Теперь вы известный человек.

– Нет.

– Что – нет? Неизвестный?

– Не буду снимать, – сердито выговорил Кузьмин и юркнул в машину.

Секретный проект вырвался из-под контроля. И не ясно было, что предпринять. Женщина, глянув на Григория тревожными глазами, проговорила:

– Оставьте его в покое. Что вы от него хотите?

– Простите, вы сопровождаете Анатолия Николаевича?

– Да. Я его… секретарь.

– Как вас зовут?

– Валентина.

Григорий тотчас понял – вот с кем надо говорить. С Валентиной. Их явно связывает нечто большее, чем предвыборная работа. Слишком взволнованной выглядела она.

– Меня зовут Юрий Иванович. Я тот, кто смог добыть денег для Анатолия Николаевича на предвыборную кампанию. Это не мои деньги. Но Анатолий Николаевич получил их благодаря мне. К сожалению, ситуация так сложилась, что Анатолий Николаевич должен снять кандидатуру с выборов. Это данность.

Я не могу всего объяснить. Но он, если снимет, получит пятьдесят тысяч.

– Рублей?

– Долларов.

Она испугалась.

– Это же… много.

– Да. Сумма хорошая.

Раскрылась дверца, Анатолий Николаевич проявил нетерпение:

– Валя, поехали.

В смятении глянув на человека, сообщившего столь необычные вещи, она устроилась рядом с Анатолием Николаевичем, захлопнула дверцу. Машина тронулась.

– Что он тебе говорил?

– Что его зовут Юрий Иванович. – С опаской глянув на Игоря, сидевшего к ней спиной, она перешла на шепот. – И что благодаря ему ты получил деньги на выборы. Это правда?

Помолчав, Анатолий Николаевич буркнул:

– Правда.

– Еще он сказал, – горячий шепот лез ему в ухо, – что ты получишь пятьдесят тысяч, если снимешь кандидатуру. Долларов.

– Потом поговорим.

Но ее прямо-таки распирало нетерпение:

– Это же… очень много. Понимаешь? Это очень много.

Анатолий Николаевич молчал. Хмуро смотрел в окно. Для себя он всё решил. И не собирался что-нибудь объяснять Валентине здесь, в машине.

Окружающая природа охотно показывала свои просторы. Снег надежно устроился на полях и в перелесках. Полное спокойствие царило здесь. Природе не было никакого дела до выборов, до проблем, занимавших людей.

Вечером, когда они возвращались в город, Валентина предложила:

– Давай где-нибудь поужинаем.

Анатолию Николаевичу эта просьба не показалась чрезмерной. Поразмышляв, он попросил Игоря подвезти их к тому ресторану, в котором два дня назад встречался с Юрием Ивановичем. Ему хотелось на этот раз успешно завершить ужин.

Перемещение из салона автомобиля в помещения ресторана состоялось. Массивные стулья предоставили им свою поверхность. Официантка приняла заказ и тут же принесла пиво. Его вкус радовал.

Валентина мечтательно посмотрела по сторонам.

– А здесь неплохо. Мне нравится… Сколько интересного мы с тобой не видели. А если поехать за границу, представляешь, сколько там всего? Давай поедем за границу.

– Потом. Когда переберемся в Москву.

– Лучше поехать сейчас. Туда, где тепло… Толя, ты должен снять свою кандидатуру. За эти деньги мы тут сможем хорошо устроиться. И не нужна нам Москва. Тебе стоит согласиться.

– Что ты несешь?! Как ты можешь говорить такое?!

– А вдруг проиграешь? Тогда ничего не получишь. А так – пятьдесят тысяч. Это большие деньги. Очень большие. Мы купит всё, что нужно. И за границу съездим. Толя, ты должен снять свою кандидатуру. – Она смотрела на него умоляющими глазами, и вдруг сомнение пробежало в них. – Ты думаешь, пятьдесят мало? Проси шестьдесят.

Его возмущение было беспредельным.

– Ты понимаешь, что говоришь?!

– Я хочу как лучше. Разве у тебя есть гарантия, что ты победишь?

– Ты сомневаешься?!

– Я… не сомневаюсь. Но ты можешь… не победить.

– Ты – предательница!

– Почему предательница? Почему?

Он резко поднялся. Взгляд его был наполнен гневом.

– Ты предала не только меня. Ты предала… всех тех, кто поверил мне, кто поддерживает меня… Как ты могла!?.. Не хочу тебя видеть.

Анатолий Николаевич выскочил из зала, схватил в гардеробе куртку и стремительно покинул ресторан.

Он двигался по тротуару вместе с другими люди, идущими непонятно зачем и куда. С какой целью сновали машины? В чем был смысл хаотического движения? А всего бытия?

«И это человек, которого я любил? – спрашивал он самого себя. – Она не понимает сути. Того, что составляет мою основу. Она не осознала своего предназначения. Как же она собирается жить?.. Что делать мне?»