Мое сердце останавливается. Я чувствую слабость.

– Именно так сказал и Макс.

– Что? – с тревогой спрашивает Крикет. – Когда он так сказал?

Я вспыхиваю и опускаю глаза вниз, разглядывая газон. Ну почему во время стрессовых ситуаций я все время начинаю рассуждать вслух?

– Я его больше не видела, если ты об этом. Но он сказал… раньше… что из-за моей вечной смены имиджа он не знает, какая я на самом деле.

Крикет закрывает глаза. Его трясет. Лишь спустя несколько мгновений я понимаю, что его трясет от гнева. Абби вскрикивает у него на руках. Она расстроена.

– Лола, помнишь, ты как-то сказала, что у меня есть дар? – спрашивает Крикет.

Я сглатываю:

– Да.

Парень открывает глаза и смотрит на меня в упор:

– У тебя он тоже есть. Возможно, кто-то считает, что за костюмами ты скрываешь свою истинную личность, но я думаю, что необычные костюмы позволяют самовыражаться куда лучше, чем простая повседневная одежда. Каждый костюм что-то говорит о человеке, который его носит. Я знаю Лолу, которая выражает свои желания, надежды и мечты так, чтобы это видел весь город. Чтобы я видел…

Кровь шумит в ушах, сотрясая легкие, горло, все тело.

– Я скучаю по той Лоле, – шепчет Крикет.

Я делаю шаг к нему. Его дыхание прерывается.

А затем парень делает шаг ко мне.

– Оооох! – Это Абби.

Мы смотрим вниз, с удивлением обнаруживаем, что малышка по-прежнему сидит у Крикета на руках. Абби показывает куда-то в зимнее белое небо. Знаменитая стая диких попугаев Сан-Франциско облаком зеленых перьев несется через парк. Воздух наполняется хлопаньем крыльев, оглушительными криками, и все, кто есть в парке, останавливаются, чтобы посмотреть этот спектакль. Удивительный вихрь исчезает за зданиями так же внезапно, как и появился.

Я поворачиваюсь к Абби. Неожиданно появившееся разноцветное облако повергло ее в состояние благоговения.

Сегодня воскресенье, последний день перед началом занятий в школе, и у моих родителей рандеву. Я сижу дома с Норой. У нас марафон по просмотру дизайнерских телешоу. Что у нее, что у меня глаза то и дело лезут на лоб. Нора считает, что отремонтированные дома выглядят слишком прилизанно, а значит, скучно. Я тоже считаю их скучными, но лишь потому, что все дизайнеры работают в одном и том же унылом стиле модерн.

– Как приятно видеть, что ты вновь стала самой собой, – говорит Нора во время рекламы.

На мне голубой парик, швейцарское платье а-ля Хейди и рукава от блестящего золотистого свитера из благотворительного магазина. Я их отрезала и использую в качестве теплых гетр.

Я фыркаю:

– Ну да, я знаю, как ты любишь мой стиль.

Моя биологическая мать не отрывает глаз от телевизора, но в ее голосе проскальзывают знакомые нотки.

– Я бы так не оделась, но это не значит, что мне не нравится. И не значит, что я не люблю тебя такой, какая ты есть.

Я тоже не отрываю глаз от телевизора, но сердце сжимается в груди.

– Значит, – говорю я, спустя несколько минут, когда начинается повтор очередной серии. – Что-то сдвинулось с апартаментами? Ронни перенесла дату переезда?

– Да. Я съеду к концу недели.

– О! Это очень… скоро.

Нора фыркает. Прямо как я.

– Этого «скоро» еще надо дождаться. Натан шпыняет меня с тех самых пор, как я сюда приехала.

Вот эта неблагодарная Нора мне хорошо знакома. Ее долгожданный переезд неожиданно приблизился. Но я лишь качаю головой, и мы досматриваем остаток передачи в полной тишине. Начинается очередной рекламный блок.

– Хочешь знать, в чем секрет предсказаний? – спрашивает Нора.

Вопрос застигает меня врасплох.

Я вжимаюсь в подушки дивана. Ну вот, приехали!

Нора поворачивается ко мне:

– Секрет в том, что я не читаю по чайным листочкам. Гадающие по ладони не читают по ладони, а те, кто гадает по Таро, не читают Таро. Мы читаем людей. Хороший предсказатель считывает информацию с того, кто сидит перед ним. Я изучаю знаки, которые образовывают листочки, подгоняя их под то, что человек хочет услышать. – Она пододвигается ближе. – Люди платят лишь тогда, когда слышат то, что хотят…

Я съеживаюсь, мне больше не хочется ее слушать.

– Заходит ко мне женщина, – продолжает Нора. – Без кольца, в тесном джемпере, с глубоким вырезом. И спрашивает о своем будущем. Естественно, она хочет, чтобы я сказала ей, что она вот-вот кого-нибудь встретит. И чаще всего достаточно тесный джемпер плюс уверенность в себе (после оптимистичного предсказания) приводят к чему? К тому, что женщина вполне может кого-нибудь встретить. Возможно, это будет не самый подходящий человек, и все же… предсказание сбывается.

Я хмурюсь еще сильнее и не отрываю взгляда от телевизора, однако на мелькающих рекламных роликах тяжело сосредоточиться.

– То есть, глядя на меня, ты видела человека, мечтающего о ссорах, путанице в отношениях и расставаниях? И хотела, чтобы все это сбылось?

– Нет. – Нора придвигается еще ближе. – Ты была другой. Мне нечасто выпадает возможность поговорить с тобой так, чтобы ты ко мне прислушалась. Гадание на чайных листочках подарило мне эту возможность. Я сказала не то, что ты хотела услышать. А то, что тебе нужно было услышать.

Я смущена и подавлена.

– Мне нужно было услышать гадости? – недоумеваю я.

Нора накрывает мою ладонь своей. У нее жутко костлявая, но все же теплая рука. Я поворачиваюсь к Норе, и она смотрит на меня с симпатией.

– Ваши отношения с Максом шли на спад, – говорит Нора своим фирменным голосом предсказательницы. – И я видела, что впереди у тебя встреча с кем-то особенным.

– Вишни! Ты уже тогда знала, что я чувствую к Крикету.

Нора убирает руку:

– Иисусе, даже почтальон знал, что ты к нему чувствуешь. Он ведь хороший мальчик, Лола. И с твоей стороны было ужасно глупо так попасться. Прямо в постели! Ты ведь знаешь, твои родители черт знает какие строгие на этот счет, но я-то знаю, что Крикет хороший парень. И они тоже это поймут. И еще я знаю, что ты хорошая.

Я молчу. Нора считает, что я хороший человек.

– Знаешь, о чем я сожалею больше всего? – спрашивает она. – О том, что ты превратилась в такую яркую, восхитительную девушку… И это, к моему стыду, не моя заслуга.

В горле у меня встает комок.

Нора скрещивает руки на груди и отводит взгляд:

– Твои папаши выперли меня из дому, но родители они хорошие. И я счастлива, что они у тебя есть.