Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 92
Перейти на страницу:
над ним.

— Ужас.

— Значит, ты написал несколько песен… — протягиваю задумчиво, уже напевая в уме и предполагая, как будет звучать.

— Да, — Син убирает инструмент в сторону и кладет голову мне на плечо, глядя на листки. — Смотри, это партии, где поешь ты… и я.

— Правда? — ошарашено выдыхаю, не веря ушам. Син будет петь?

Парень тихо смеется и целует легко в шею.

— Теперь репетиции в студии, Джи, я договорился. Никаких гаражей, галимого звука — только чистая акустика и хороший звукач, который будет с нами работать, — возбужденно произносит он, сверкая синими глазами. — Я уже говорил с парнями, со следующей недели поднимаемся на другой уровень и повышаем планку.

— Блин… это… это круто, — никак не могу поверить в то, что слышу. Потрясающе — петь с Сином, написанные им же песни о нас… обо мне. Ч-ч-черт…

— Если сложится так, как я задумал, после нового года мы выступим в «Yardbird Suite» не только с каверами, но и со своим репертуаром, — Син притягивает ближе к себе, и шепчет на ухо: — Ты все изменила, Джи.

Тело охватывает легкая приятная дрожь, глаза закрываются, а губы складываются в легкую улыбку. Да, мы меняем друг друга к лучшему, я чувствую каждой частичкой. Тепло разливается внизу живота — это все благодаря парню, который давно неравнодушен мне. Я его не переваривала, пыталась бороться и ненавидеть, но в итоге потеряла голову. Да, странная штука любовь… Она не подвластна законам и теориям. Есть ли ей точное определение? Вряд ли, у каждого оно разное. Любовь — это… Мне достаточно того, что Син рядом, и я слышу, вижу, ощущаю его на ментальном уровне. Такие не похожие, и одновременно у нас столько общего. Но одна вещь всегда будет объединять — музыка.

***

Син

Землю укрыло белым покрывалом из снега, небо чистого голубого цвета. Совсем не в тему… Мое настроение другого оттенка, не такое радужное и яркое, совсем бесцветное. Черелин как всегда плачет в этот день, Вилсон стоит с мрачным выражением, засунув руки в карманы темного пальто. Глаза скользят по многочисленным холодным памятникам и застывают на надписи «Вы навсегда в наших сердцах». Отрешенно смотрю на цветы, которые дрожат в руках Черри, и аккуратно забираю. Кладу на плиту и обнимаю сестру.

Помню тот день, как и сейчас… Скопившиеся соседи, куча машин скорой и пожарной помощи; Вилсон разговаривает все время по телефону в помятой рубашке и не отутюженных брюках. Полиция, множество людей в форме и черных костюмах, а за спиной — полностью обугленный дом вместе с родителями. Я не могу вымолвить ни слова, когда ко мне кто-то обращается: дядя или полицейский. Надо мной трясутся врачи. Они думают, я потерял дар речи (в прямом смысле), несут ересь типа: «он немой, он не сможет больше разговаривать», используя какие-то научные термины. В тот момент это выглядело действительно так. Шок. Непонимание. Все говорят — это поджег. Затем мне делают укол, и я отключаюсь, просыпаясь через несколько суток с осознанием того, что мы с Черелин потеряли родителей и остались вдвоем.

— Пойдем.

Я чувствую себя отвратительно, находясь здесь. Прихожу только раз в году отдать дань памяти. Сжимаю настойчиво плечо Черелин, ловя неодобрительный взгляд Вилсона, и увожу всхлипывающую сестру. Мы снова вернемся сюда через год.

— Айна рассказывала, что ты приезжал на той неделе вместе с Джи, — произносит Черри, появляясь в дверном проеме моей комнаты.

Она проходит и садится рядом. В растянутой футболке и лосинах, глаза красные, немного припухшие без макияжа — совсем не похожа на саму себя. Так каждый год: в этот день Черелин становится слабой, но затем снова улыбается и смеется. Она живет дальше.

— Да.

Черри осматривает пристально исписанные и почерканные табулатуры, которые валяются абсолютно везде — творческий хаос — и встречают мой тяжелый взгляд.

— Ты не сдержал обещание.

— Не сдержал.

Сестра хмыкает и отворачивается, глядя куда-то бездумно на стену.

— Я прощу тебе это, если ты счастлив и делаешь счастливой Джи.

— Думаю, так и есть.

— Хорошо, я рада за тебя, за вас, — говорит Черри слабым голосом, едва заметно улыбается и встает, направляясь к дверям. — И еще, — добавляет, останавливаясь, — ты пишешь песни, поешь, значит, — делает паузу и многозначительно поднимает бровь, — скоро я стану сестрой знаменитости?

Фыркаю и провожу ладонями по лицу, глядя на ее заразительную улыбку.

— Ты уже сестра знаменитости, забыла?

Черелин закатывает глаза и качает головой.

— Точно, похититель женских сердец, — добродушно смеется она и выходит, бросая: — Люблю тебя.

— А я тебя, — произношу в ответ, беру Гибсон и тихо пою:

Разрушая мои границы,

Переступая через себя,

Переплетаются тонкие нити,

Что ты видишь: сон или явь?

Пальцы замирают на струнах гитары, но музыка звучит эхом в стенах… как и голос. Голос…

Я ненавижу петь.

Нет. Не так.

Ненавидел.

Потому что…Она любила петь. Мама. Открыто улыбалась, смеялась, красивый голос разливался по комнате, и вокруг будто распускались цветы. Я всегда слушал, раскрыв рот, и мне казалось, ее голос — самый лучший в мире. Но затем вспыхивали языки пламени, сметали все на своем пути. Ее лицо искажалось, плыло — мама растворялась в адском огне. Она умирала, и голос вместе с ней. Наверное, какая-то часть меня тоже сгорела в том доме…

Но не теперь, когда музыка льется из меня бурным нескончаемым потоком. Я хочу взять в руки гитару, микрофон и петь: для нее, для себя, для людей. Голос Джи действует, как спасительный эликсир. Она и музыка — мое лекарство.

***

Она не отвечает на звонки, смс, дверь квартиры закрыта, а я сижу с бутылкой виски час или два, или больше. Не помню, сколько уже прошло времени, но кажется — бесконечность. Уголек сигареты тлеет в пальцах, серый пепел осыпается на плитку, и дым окутывает меня. Опускаю руку и прикрываю глаза, упираясь головой о холодную стену. Где-то рядом раздаются шаги и знакомый голос:

— Син? Что… Что ты тут делаешь?

— Почему ты не отвечаешь? — тихо спрашиваю. Джи подходит и останавливается рядом. От нее веет холодом и чем-то сладким: карамелью или ванилью.

— О… ты звонил? — роется в карманах и негромко произносит: — Черт, он разрядился. Почему ты здесь сидишь с бутылкой виски?

Теплая ладонь касается моей ледяной щеки, приводя немного в чувство. Приоткрываю глаза, встречаясь с обеспокоенным взглядом.

— Где ты была?

Джи несколько раз моргает, озадаченно осматривает мое лицо и невозмутимо отвечает:

— На дне рождении

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 92
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?