Тинки, я же тебя предупреждала. Ему сегодня восемнадцать. Но меня очень волнует вопрос: почему ты напился?

Хмыкаю и тянусь к бутылке. Снова тот ублюдыш, который трется постоянно рядом с ней. Джи сразу же отнимает виски и наклоняется.

— Так, давай, поднимайся.

Мы заваливаемся в тепло квартиры. Я каким-то чудом стою на ногах, опираясь чуть ли не всем весом на Джи. Она раздевает меня и спрашивает:

— Ты что, в таком состоянии ехал за рулем?

Качаю отрицательно головой, пробегая затуманенными глазами по ее точеной фигурке. Добираемся до комнаты и падаем на кровать.

— Тогда, что за повод?

— Да так, ничего особенного, — безразлично отвечаю и кладу голову ей на колени, обвивая руками: — Споешь?

— Син, что случилось? Ты странный сегодня, — бормочет обеспокоенно девушка, осторожно касаясь прядей.

— Ничего… спой, — шепчу, наслаждаясь тишиной и ее пальцами в волосах, которыми она неспешно водит.

— Не скажешь, что произошло? — снова спрашивает Джи через время.

— Я хочу послушать, как ты поешь, — невнятно произношу, сильнее сжимая ее бедра.

— Ты слушаешь каждый день, мы ведь репетируем.

— Мне мало.

— Ладно, ладно, хорошо, — сдается девушка и тихо поет: — Спи же, сладкий, позволь снам наводнить твоё сознание волнами нежного пламени, дающего защиту. Спи, милый, позволь своим чувствам нахлынуть и унести тебя в следующее утро… (слова из песни Рoets of the fall — Sleep sugar)

— М-м-м… колыбельная? — мурлыкаю, растворяясь в прекрасном и цепляющем до мурашек голосе.

Задираю немного свитер и прижимаюсь губами к теплой коже, ощущая ее неповторимый аромат. Целую живот и поднимаюсь выше, отстраняюсь и заглядываю из-под полуопущенных ресниц в сверкающие глаза.

— Ты пьян, — тихо бормочет она, облизывая губы и тяжело дыша.

— Я пьян, а ты прекрасна. Завтра утром я буду трезвым, а ты по-прежнему будешь прекрасна, — вспоминаю фразу из фильма и криво ухмыляюсь. (к/ф «Мечтатели»)

— Дурак, — смеется Джи и прижимается губами ко лбу.

Снимаю с нее свитер и отбрасываю в сторону, покрывая жаркими поцелуями каждый миллиметр. Она обнимает подушку и смущенно улыбается, закусывая нижнюю губу. Убираю мягкие локоны со спины и провожу языком вдоль позвоночника, расстегивая лифчик. Пальцы касаются ее матовой шелковой кожи, рисуя узоры. Вокруг — полумрак, ее тихое размеренное дыхание, и стук наших сердец.

— Люблю твой голос, — шепчу на ухо и нежно целую, а Джи вздрагивает, сжимая пальцами тонкое покрывало. Руки скользят по ее обнаженному телу, крепко обхватывают и прижимают к себе; зарываюсь носом в платиновые волосы и вдыхаю цветочный аромат, смешанный с карамелью.

— И то, как ты пахнешь, — пальцы двигаются вдоль бедра, и тишину заполняет ее хрипловатый стон, который опьяняет еще больше. — Молоком.

— Но я ненавижу молоко… — выдыхает нетерпеливо Джи. — Мы будем говорить о молочных продуктах? Ты сводишь меня с ума…

«Как и ты меня…».

— Нет…

Оставшаяся одежда летит в сторону, и мы тонем друг в друге. Смотрю на ее подрагивающие ресницы, приоткрытые влажные от поцелуев губы и ловлю горячее дыхание. Провожу носом по шее и целую маленькое углубление, двигаясь медленно, растягивая удовольствие. С ней не хочется спешить, наоборот — чувствовать каждое движение, ощущать полностью.

Нежность—это слово очень подходит. Сегодня все именно так.

Душевно. Ее сладкий голос, растворяющийся в ночной тишине; вспотевшая кожа, поблескивающая в свете одинокого фонаря; затуманенные глаза, маленькие ногти, которые скользят по спине и замирают на пояснице. Она не осознает, как заводит, как меня к ней неимоверно влечет и как сложно сдержаться, чтобы не разорвать ее на долбанной кровати, на простынях, в которых мы запутались. Провожу языком по плечу, прикусывая разгоряченную кожу и слыша ее хриплое «Черт…». Поглаживаю ладонью пульсирующий живот и спускаюсь ниже, чувствуя, до какой степени она возбуждена. Прохожу взглядом снизу-вверх по бархатной коже, наслаждаясь тем, как она выглядит: изнывающая, соблазнительная, идеальная. Нетерпеливые пальчики цепляются за мои волосы, с силой сжимая, но я сразу же заламываю ее руки над головой, ускоряя темп. Нежно и грубо. Грубо и нежно. Алкоголь в крови усиливает действие, эмоции, ощущения — все вокруг взрывается яркими красками, мириадами звёзд. Её хриплый стон, мой…

— Я знаю, что тебе нравится так…

Джи хватается за мою руку, запрокидывая голову от удовольствия, и закусывает губу.

— Или так…

Она сильнее прижимается к бедрам, подстраиваясь и двигаясь в ритм, бьется в агонии, тяжело дыша, бормочет что-то непонятное…

На бледной коже расцветают цветы, выжигаю их страстными поцелуями. Красные, розовые, лиловые лепестки кружатся в вихре, сливаются с моим штормом в крови и растворяются в красивом танце. Моя любимая песня…

Глава 28

Мир объят огнём, и никто не спасёт меня, кроме тебя. И я не думал, что мне будет кто-то нужен вроде тебя. Нет, я не хочу влюбляться. Этот мир обязательно разобьет сердце. В тебя…

HIM «Wicked Game»

Джи

Время — наш враг и помощник. Оно неподвластно нам, как и чувства. Иногда мне хочется крикнуть: «Быстрее!», когда оно течет медленно; и наоборот: «Остановись!», когда бежит, словно неуправляемая бурная река. Время, проведенное с Сином, летит незаметно. За восемнадцать лет со мной не происходило столько событий, сколько за последних четыре месяца.

Вокалистка рок-группы.

Девушка, которая из «ботана» превратилась в самую обсуждаемую личность в школе.

Новые друзья.

И, наконец, парень.

Больше поражали внутренние изменения, которые творились со мной, когда мы оставались наедине. Я постоянно хотела его, и это очень смущало: никогда бы не подумала, что такая пошлая. Во мне будто просыпалась «плохая Джи Браун»: полностью раскованная, откровенная, непринужденная, без капли стеснения. Даже краснела от своих мыслей, крутящихся постоянно в голове, когда смотрела на Сина. Чувствовала себя ненасытной озабоченной маньячкой, готовой накинуться на Эванса в любой момент.

Один раз он даже застукал, как я гуглила «что делать, если постоянно хочешь своего парня?». Меня пробирало любопытство: может, я нимфоманка? Специально смотрела фильм «Дневники нимфоманки», чтобы понять необъяснимые порывы. Это разбушевавшиеся гормоны или гиперсексуальный синдром?

— Мы с Шемом тоже не могли остановиться. Хуже всего, что Син на тот момент не знал о наших отношениях. Мы скрывались, чтобы он не догадался, — смеялась Черелин, когда я спросила, чувствовала ли она в себе какие-нибудь странности. Было ужасно неловко, но интерес взял надо мной вверх. — Не парься, Джи. Думаю, братец только «за»: чем больше, тем лучше.

Да, я прекрасно понимала это, и все-таки чувствовала себя Вэл. (героиня к/ф «Дневники нимфоманки»)

Когда Син случайно наткнулся на незакрытую вкладку, потехи было море. Он хохотал, как ребенок, долго и заливисто, пока мое