Прошло, казалось, очень много времени, прежде чем он тихо засмеялся.

— Я, надо признаться, не совсем так представлял себе это купание. Но, без сомнения, такого удовольствия от приема ванны я еще никогда не получал.

Его мягкий смех усилил приятное тепло, наполнившее ее члены. Однако она по-прежнему не находила в себе сил для движения. Мадлен, по правде говоря, вообще сомневалась, что ее конечности когда-нибудь опять смогут служить ей, как прежде. Слившись с Рейном, она вновь ощутила ту потрясающую полноту чувств, но теперь не только телесную, но и душевную.

В то же время ее охватила радость на грани эйфории. Неистовый отклик Рейна на ее эротические манипуляции вселил в нее небывалую уверенность в своих способностях, породив еще более смелые надежды. После такого невероятно страстного соития ей уже не казалось таким уж несбыточным их совместное счастливое будущее.

Несмотря на то что чувства не фигурировали в их сделке, любовь Рейна — вот чего она хотела, о чем она мечтала. Ее счастье было невозможно без покорения его сердца.

Конечно, она бы не осмелилась ему этого сказать, боясь, что он сразу же от нее отдалится. Но все же в ней уже зародилась надежда, что когда-нибудь Рейн станет испытывать потребность в ней не только из-за удовольствия, которое она ему может доставить, и не из-за детей, которых она мечтает ему родить, а из-за нее самой.

Вспомнив о своем секретном плане, Мадлен шевельнулась в его объятиях и запечатлела легкий поцелуй на его голом плече.

— Это был очень поучительный урок искусства любви, — промурлыкала она.

— Ты оказалась способной ученицей, — ответил он слабым голосом.

Подняв голову, чтобы взглянуть в его лицо, она обнаружила, что любимые глаза все еще закрыты, а на губах играет легкая улыбка, наполнившая ее желанием проникнуть в мысли супруга.

В ее груди усиливалось волнение — опасный признак, как уже знала Мадлен. Ей следовало прекращать эту сладострастную игру прежде, чем она выдаст свои чувства.

«Еще только минуту», — пообещала она себе, со вздохом удовлетворения укладываясь щекой на его выпуклое плечо.

Рейн чувствовал себя таким же вялым, испытывая всеобъемлющее состояние насыщенности. Его совершенно очаровала неискушенная порочность Мадлен.

Странно, что поначалу она казалась ему дурнушкой. Сейчас в ней не осталось ничего от невзрачной одинокой девушки, которой она представилась ему при первой встрече. Ее врожденная чувственность не просто возбуждала и волновала его — она как нельзя лучше соответствовала его сладострастной натуре. Он все еще ощущал на коже лихорадочный жар от ее близости, хотя остывающая вода охлаждала.

Да, Рейн должен был признать, что его жена оказалась намного интересней, чем он рассчитывал, заключая с ней соглашение.

Когда граф мысленно пришел к этому выводу, Мадлен, освободившись из его объятий, поднялась, опираясь на края ванны.

С усилием разомкнув веки, он стал наблюдать, как она вылезала из воды, любуясь ее гибким пышным телом. Затем, вызвав его разочарование, она закуталась в длинное льняное полотенце, скрыв от глаз мужа свои прелестные формы.

— Ты же не уйдешь сейчас, правда?

В ответ она взглянула на него через плечо и одарила дразнящей улыбкой.

— Но ты ведь можешь продолжить купание и без меня.

Если бы он не должен был проявлять осторожность, то этот кокетливый, даже призывный взгляд заставил бы его действовать. Но он, хоть и с большим трудом, выдержал мучительное искушение встать и затащить Мадлен назад в ванну.

Рейн нахмурился. За ее изменившимся поведением и внешним видом он не находил своей прежней невесты. Граф даже не был уверен, что ему по душе эта соблазнительная ипостась Мадлен. Пока он не находил никакой фальши в ее больших серых глазах, но его интуиция била тревогу.

— Тебе не обязательно уходить, — сказал он ровным голосом.

— Боюсь, я должна. Мне нужно одеться и приготовиться к сегодняшнему вечеру.

— Сегодняшнему вечеру?

— Я забыла тебе сказать… — произнесла она беззаботно. — Арабелла устраивает ужин для некоторых семей, проживающих по соседству. После застолья будут карты, и я собираюсь туда поехать. Но тебе не стоит обременять себя посещением. Я знаю, ты не любитель скучных формальных визитов.

Рейн опять нахмурился. У Мадлен появились отдельные от него дела, и она, видимо, настроена жить самостоятельной жизнью. Но разве не этого он хотел?

— Я хочу поехать, — ответил он. — Мое присутствие облегчит тебе адаптацию в обществе.

— Тогда я пошлю в Дэнверс-холл записку, чтобы они ожидали и тебя.

Вытершись, Мадлен накинула в высшей степени изящный пеньюар салатного шелка, распахнувшийся, когда она неспешно подошла к нему и, склонившись, запечатлела невесомый поцелуй на его губах. Страстный огонь пронесся по его телу, прежде чем она запахнулась, вновь спрятав от его жадного взора свое аппетитное тело. Затем, собрав одежду, девушка покинула ванную, тихонько затворив за собой дверь.

Через какое-то время Рейн поймал себя на том, что замер, уставившись на дверь. Его определенно поразила произошедшая в ней перемена. Проявившаяся чувственность Мадлен ему нравилась, равно как и ее смелая инициативность, и все же при этом он был обеспокоен. Из его опыта следовало, что женщина, занимающаяся соблазнением, может оказаться лживой и опасной. Камиль, по крайней мере, соблазнила его для своей собственной выгоды…

Возможно, Рейн опять преувеличивал, точно так же, как тогда, когда заподозрил Мадлен в любовной связи с бароном Эккерби. Он вполне четко осознавал, что его недоверие порождено изменой Камиль. И неосознанно начал искать признаки предательства также и в поведении своей жены.

Однако даже если в ее помыслах ничего такого не было, надо было признать, что граф постепенно становится слишком привязан к своей очаровательной супруге.

С этого момента он должен быть осторожнее. Приняв решение, Рейн потянулся за мылом.

Рейн заставляет женщину отчаянно желать его поцелуев, маман, но я надеюсь заставить его желать меня. К сожалению, несмотря на все мои усилия, он, кажется, чрезвычайно тверд и невосприимчив.

Перемена, произошедшая с Мадлен, была совершенно очевидна для Рейна. Во время их ужина в Дэнверс-холле на ней было изумительное вечернее платье из оливковой тафты, поверху отделанное белыми брюссельскими кружевами. Ее прическа была значительно более женственная, чем раньше: в локонах поблескивали нити мелкого жемчуга и изумруды.

Черты Мадлен сейчас казались более изящными и утонченными. Рейн правдиво признался себе, что его жена выглядит почти красавицей в этом модном, изысканном образе. Наблюдая за ее поведением с другими гостями, он сделал вывод, что она вполне готова принять новую для нее роль графини.