– Но почему я?

– Потому что мне нужна душа бессмертного, Лиам, твоя душа. Я собрала все составляющие, чтобы вернуться в этот мир. И ты, твоя искра – это последнее, что нужно мне.

– И что станет со мной? – болезненно сморщившись, спросил он.

– Тебе не будет больно, мой дорогой, – чересчур ласково прошептала она. – Ты даже не заметишь, как перестанешь существовать, растворившись в моей тьме. Тот человек, Агасти, тоже сомневался, когда-то отдавая мне свою искру, чтобы я стала сильнее, но ни на миг не пожалел об этом. Отчего же ты так малодушен, что не готов принести жертву, одну маленькую жертву во имя большего?

– Зачем тебе все это? – Отчаяние захлестнуло эльфа, как и понимание того, что он бессилен.

– Потому что я не здесь и не там, Лиам. Потому что я слабее, чем должна быть. Потому что моему народу требуется лидер, который откроет дверь в иные миры и поведет за собой. И этим лидером стану я… хорошо, мы. Твое тело – моя сущность, – нежно улыбнулась она, проводя пальцами по подбородку Лиама и исчезая в тот же миг.

Словно и не было ее вовсе. Все так же светило солнце над головой, пели птицы, шумел весенний ветер в кронах деревьев. Только эльфу казалось, что наступила ночь. Темная, безлунная и беспросветная.

Иногда больше всего на свете хочется развернуться и уйти, бросив все. Но именно тогда сделать ты это не можешь ни при каких обстоятельствах. Лиамиэль знал, что так будет и с ним. Как бы сильно он ни стремился убежать, он не сделает и шагу.

Достав из голенища сапога небольшой нож, он долго всматривался в его блестящее на солнце лезвие, что-то шепча на родном языке, после чего легким движением руки надсек свое запястье, на котором тут же выступила полоска алой крови. Все еще шепча что-то тихое и понятное ему одному, эльф встряхнул ладонью, оставляя на снежном покрывале россыпь алых капель, затем решительно поднялся на ноги, убирая нож на место, и отправился в сторону городских ворот.

Совсем скоро, с приходом на север весны, растает снег, и на месте, где эльф осознал свою судьбу, появится крошечный росток белого ясеня. Деревце будет совсем слабым. Сумеет ли оно вырасти, чтобы однажды поведать его историю, Лиам не знал. Но деревце будет тем немногим, что останется от него прежнего, теперь он был уверен в этом наверняка.

– Итак, – чересчур бодро заговорил Лео, стоило мне переступить порог комнаты под названием «Кабинет номер три, или Общественная приемная», проще говоря, место, куда он приглашал нас всех для разговоров средней серьезности. Почему номер три? Потому что был еще номер два, очень похожий на номер три, только там он обычно сильно ругался. Номер один был и вовсе под запретом, и мне туда ходить не разрешалось. Ну я особо и не настаивала. – Смотри, что у меня есть, – сказал он, водружая на небольшой кофейный столик странную коробку с гремящим содержимым.

– И что же это? – с интересом спросила я, следя за тем, как он раскрывает коробку и та превращается в нечто, похожее на игровую доску.

– Это, моя дорогая, то, с чего следует начинать любому правителю, – хитро прищурившись, сказал он. – Мы с тобой будем играть в лит.

– Во что? – непонимающе уставилась я на мешочки из полупрозрачной ткани, в которых побрякивали разноцветные камешки.

– В лит, игра, рассказывающая о стратегии и планировании и помогающая научиться думать наперед. Вообще-то надо играть в шесть цветов, но поскольку лит для тебя – совершенно неизвестная игра, я оставлю два цвета и четверть поля.

– А? – переспросила я.

– Вот тебе и «а», – передразнил он меня. – Конечно, хорошо, что тебе легко дается оммэтти и ты уже можешь на нем говорить и писать. Хорошо и то, что ты учишься управлять даром, как и своим телом. Но это все ерунда, по большому счету. Самое главное – то, что у тебя тут, – указал он пальцем на свою голову. – Если тут просторно и дует ветер, то ничто не поможет выжить. Потому с этого дня во время твоего обеденного перерыва, то есть по часу в день, мы будем играть в лит. Начнем мы с двух цветов, как я уже сказал. Тебе дам черный, – кинул он мне в руки один из мешочков с камнями, – а себе возьму белый.

– Почему это тебе белый, а мне черный? – не удержавшись, спросила я.

– Потому что у кого черный, тому дается фора. Не нравится? Тогда давай меняться, – протянул он мне руку с мешочком, в котором лежали белые камешки.

– Нет, – подвинув к себе поближе выделенные мне фишки, сказала я.

– Итак, некоторые партии могут длиться очень долго. Основная твоя задача – это захватить мои камни и пространство. Естественно, я должен сделать то же самое. Все как в жизни, – немного грустно покачал он головой. – Поскольку у тебя черные камни и тебе полагается фора, я разрешаю тебе выставить вот на этом участке доски несколько фишек и сделать один ход, – благосклонно позволил он мне.

– На что играем? – вспомнив недавний мужской заход по картам, не смогла удержаться я от вопроса.

– Не надейся, женщина, увидеть меня голым дано не каждому, и потом, что-то мне подсказывает, что именно твой сияющий зад мы будем лицезреть первым, – хмыкнул он. – И, думаю, даже это не послужит для тебя достаточной мотивацией. Потому играем на деньги!

– Нет, – не на шутку испугавшись, охнула я.

– Да, – широко улыбнувшись, кивнул мне демон. – Жизнь – та же партия в лит, у тебя есть исходные камни, есть конечная цель, которую нужно уметь отделять от всего несущественного. Когда поймешь, чем должна окончиться партия, начинай думать о том, как расположить свои камни с минимальными потерями. Чем отвлечь противника, как завлечь его, чтобы забрать то, что принадлежало до этого ему, и присвоить себе. Никаких чувств быть не должно, только расчет и ясное видение картины будущего. Теряй малое, только если есть возможность получить большее. В противном случае береги, что имеешь, пока не увидишь ход, в котором сможешь это использовать. Спешить некуда, Мара, время – это то, что всегда есть у таких, как мы.

Первая моя партия закончилась спустя тридцать минут и стоила мне дневного жалованья. Сказать, что я расстроилась, – значит ничего не сказать! Я была подавлена. Я потеряла целый день своего труда за жалкие тридцать минут! Я поспешила и позорно проиграла! Лео раздавил меня, точнее, всю мою оборону, легким движением руки. Вставая из широкого кресла, я понимала, что еще немного – и просто взорвусь. Больше всего хотелось взять доску для лита и треснуть ею демона по голове. Но что бы это изменило, если виновата я сама? Это я тупая.

– Ну что ты расстраиваешься? – спросил демон, решительно поднимаясь из кресла. – Твои неудачи должны служить тебе уроком, а не поводом для злости. По большому счету порой нет никакой разницы, выиграл ты или проиграл. Куда важнее, что ты приобрел за время игры.

– Я не приобрела, я потеряла…

– Это? – вопросительно изогнув бровь, указал он на небольшой столбик медных монет. – Урок игры в лит в человеческих землях обошелся бы тебе в два месячных жалованья, потому ты все же поразмысли над этим.