В академии сила Дашковой как администратора заключалась в ее понимании своей ограниченности и того, что она не ученый. Она не игнорировала работу своих коллег и не навязывала им свои идеи или методы. Скорее, ее задача, как она ее видела, заключалась в том, чтобы облегчать их деятельность. Вскоре она прекратила практику увольнения членов академии за «несоответствующие мнения». Но Дашкова была не просто академическим администратором; она участвовала во всех аспектах академической работы, вплоть до организации образовательных программ, написания инструкций по проектам, определения направлений и целей исследований, организации экспедиций, обеспечения финансовой поддержки, популяризации и публикации открытий. Со свойственной ей деловитостью она не только заглядывала в книжную лавку и печатню, но интересовалась также наймом собственности, продажей карт и внешним консультированием.

Княгиня лично председательствовала на многих академических заседаниях вместе со своими советниками О. П. Козодавлевым и В. А. Ушаковым. Козодавлев консультировал ее непосредственно и помогал с публикацией журнала, тогда как Ушаков давал ей деловые советы. Когда Дашкова не могла посещать заседания, она передавала обязанности своему секретарю И. И. Лепехину. Ученый, натуралист, специалист по русскому языку и блестящий стилист, он был ее ближайшим коллегой, а с 1783 года до своей смерти в 1802 году — непременным секретарем Российской академии. Дашкова подбирала свой штат, номинировала новых членов, распределяла задания, следила за их выполнением и вела дискуссии. Ее управление было демократическим, и во время выборов она была на равных с другими членами академии, обладая только одним голосом: «…несмотря на предрассудки века и общественного положения, основою академической жизни [Дашкова] признавала начало равноправности»[415].

Дашкова попыталась создать серьезную атмосферу, благоприятную для исследований и учебы. Одной из ее первых целей было освобождение академиков от излишней работы в комиссиях и от бюрократического и административного бремени. Она также стремилась оградить ученых от внешнего вмешательства. Академики теперь отвечали перед главой своего собрания, а не перед безличной администрацией[416]. Она удвоила жалованье Николаю фон Фуссу, который собирался оставить свой пост в академии, и Иоганну Готлибу Георги, специалисту по естественной истории и химии. Тонкий и высокообразованный ученый, он был опытным этнографом, практиковавшим также медицину. Чтобы поощрить наиболее одаренных и плодовитых академиков и сотрудников, она обратилась к Вяземскому с просьбой об их повышении; однако просьба не была услышана и стала еще одним источником огорчений в продолжавшихся битвах с ним[417]. В конце концов, она увеличила жалованье и повысила в должности многих академиков, хотя всегда должна была бороться за необходимые для этого средства. В январе 1784 года Дашкова опять обратилась к императрице и в течение многих лет продолжала просить ее о продвижении по служебной лестнице Козодавлева, Ушакова и др.[418] Дашкова демонстрировала большую заботу о своих подчиненных, особенно о менее удачливых и плохо оплачиваемых. Она предложила основать пенсионный фонд из части академических доходов[419]. Екатерина одобрила этот план и 21 марта 1791 года подписала указ о том, чтобы проценты от суммы в 30 тысяч рублей из академического бюджета поступили на организацию этого пенсионного фонда[420].

Энергия и организационные таланты Дашковой позволили ей активизировать издательскую и переводческую деятельность академии, которая, как она считала, была необходима для распространения знаний на русском языке. Одними из первых проектов Дашковой были возобновление издания «Комментариев» и восстановление выпуска академических деловых бумаг — «Архива Конференции Академии наук», который оставался непереплетенным и имел много пропусков[421]. Ежегодные публикации научных академических работ появлялись с большим опозданием, многие статьи задерживались. В 1783 году Дашкова опубликовала первый том, озаглавленный «Acta Academiae» и включавший работы, написанные в 1779 году. С 1783 по 1786 год она выпустила еще шесть томов со статьями 1780–1782 годов. Хотя некоторым статьям и было уже три года, она значительно увеличила объем публикаций. Под ее непосредственным руководством академия выпустила первое полное собрание сочинений М. В. Ломоносова (1784–1787), шестое и седьмое издания его «Российской грамматики» (1788 и 1799) и три издания «Краткого руководства к красноречию» (1788, 1791 и 1797).

Дашкова с энтузиазмом работала над подготовкой и распространением научных изданий непосредственно в самой академии и в книжных магазинах Петербурга и Москвы. Под ее наблюдением были изданы такие работы, как «Описание земли Камчатки» С. П. Крашенинникова (1786) и продолжение «Дневных записок путешествия доктора в Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768–1772 годах» (1771–1805). Очень влиятельным исследованием, появившимся во время правления Дашковой и оказавшимся одним из самых важных событий в истории российской науки и Просвещения вообще, были «Письма о разных физических и философских материях» Л. Эйлера (1768–1774, 1785, 1790–1791, 1796). Эйлеровское яркое и общедоступное изложение, которое было понятно и неспециалисту, упрочило их успех. Дашкова поддерживала писателей и в 1784 году приобрела для академической книжной лавки тысячу копий «Душеньки» И. Ф. Богдановича; еще раньше она напечатала на средства академии и распространила 2400 экземпляров его «Исторического изображения России», а в следующем году издала его «Собрание русских пословиц»[422]. В 1788 году она купила 150 экземпляров сочинений Я. Б. Княжнина, а в 1793 году академия напечатала пять номеров журнала «Санкт-Петербургский Меркурий», который издавался И. А. Крыловым и А. И. Клышиным и содержал их пьесы[423].

Дашкова инициировала ряд амбициозных переводческих проектов, таких как работа над многотомной «Всеобщей и частной естественной историей» Ж. Л. Бюффона (1789–1808). В феврале 1790 года она основала отделение для обучения переводчиков, которое возглавил А. П. Протасов. По мнению Дашковой, было совершенно необходимо создать государственную систему образования, и как глава Академии наук она с энтузиазмом поддержала школьные реформы Екатерины 1780–1790-х годов. Комиссия по народному образованию обратилась к академии с просьбой перевести несколько австрийских школьных учебников, и работа началась в марте 1783 года[424]. Перевод австрийского издания «Зрелище природы и художеств» с 480 гравюрами (1784–1790) был первой популярной энциклопедией науки и техники, изданной в России для образования юношества.