сенсоклавишам — и внутри огненного клубка, ближе к левому краю, словно капля крови от булавочного укола, проступила рубиновая точка.

— Вот она — Муаровая планета, — проговорил Вадим, — подобна ядру живой клетки под микроскопом. Разве скажешь, что звездное скопление — механическая сумма светил? Нет. Это — не хаос, а гармония, единая система, неразрывное целое с особыми законами, в цепи которых Муаровая планета — лишь малюсенькое, но неотъемлемое звено. Уберите его, измените, замените — и сейчас же нарушатся связи всей системы. Сковырните звездочку в одном ее конце и немедленно что-то произойдет со всей системой. Каждая частичка связана с каждой. Можно ли управлять этими законами целостности? Видимо да — раз мы сами являемся частью этой системы. Представьте теперь, что какая-то высокоразвитая цивилизация, живущая среди тысяч звезд скопления РХ-16, научилась использовать в своих интересах законы целостной системы. В ее распоряжении оказываются все практически неисчерпаемые законы звездной энергии и, следовательно, открываются неограниченные возможности для космических экспериментов. В таком случае прямое превращение вещества и его прямая перекачка из одной точки пространства в любую другую, относящуюся к той же системе, — перестает быть одним лишь теоретическим допущением. У меня не поворачивается язык сказать, но приходится признать, что мгновенное перемещение живого существа в любую область космической системы с помощью ее же собственных потенций — также перестает быть гипотетическим кунштюком. Значит, и Радмила, и разведгруппа могли неожиданно оказаться в любом месте скопления РХ-16. Поэтому предположение что наши космонавты были спасены, а не погибли становится более чем вероятным. Вот вам и разгадка!

— А Тариэл, — точно загипнотизированный спросил Батыр.

— Тариэл не был в зоне опасности, поэтому получил возможность вернуться на Землю.

— Но почему тогда с ним не вступили в контакт?

— Контакт-то был, да не был понят. Громадное расстояние исключало использование других каналов. Кстати, мгновенная передача сигналов, имеющих конечную скорость распространения, столь же невероятна, как и прямая перекачка вещества. Но если последнее возможно, — почему бы не допустить, что возможна и аналогичная перекачка радиоимпульсов: в определенных условиях, разумеется — до тех пор, пока «Алишер» находился в системе звездного скопления. Когда корабль покинул пределы замкнутой звездной системы, прямая передача стала невозможной.

— Но ведь галактика — тоже целостная материальная система, — неожиданно раздался сзади голос Тариэла. Он вошел незаметно и стоял в двери, слушая объяснение Вадима. — Галактика — единая космическая капля, разве не представляет собой неразрывного целого с особыми закономерностями и неразрывной связью между всеми объектами?

Тариэл приблизился к своим питомцам.

— Я искал вас в Архиве и увидел там расчеты, сделанные Азмуном. Если вывод, к которому сейчас пришел Вадим, правилен, то тогда возможно и другое…

Он направился к установке связи; воспитанники нестройной кучкой двинулись за ним.

— Я — капитан звездолета «Алишер», — сказал Тариэл твердым командирским голосом, когда на экране появилось лицо диспетчера Космического центра, — мне нужен минут на десять Главный канал. Соедините прямо с Лунной пристанью.

На экране тотчас появилось изображение другого лица.

— Дежурный по космическому причалу слушает, — доложил он.

— Где сейчас «Алишер» — спросил Тариэл.

— Командный отсек законсервирован в четырнадцатом секторе, а остальное — как обычно: отбуксировано на дальнюю орбиту и болтается в общей связке, — не задумываясь отрапортовал дежурный.

— Кто-нибудь есть в районе консервации?

— Никого. Одни роботы.

— Хорошо. Мне нужен тот, который находится внутри командного отсека «Алишера».

— Пожалуйста, — пожал плечами дежурный. — Только команды пойдут через меня. В районе консервации все ретрансляторы только лунного значения.

— А усилитель?

— Сейчас занят на переговорах с Сатурном.

— Что-нибудь важное?

— Нет, рутинная передача.

— Тогда извинитесь перед Сатурном и скажите, что ввиду чрезвычайных обстоятельств усилитель на пять минут изымается из связи.

Даже сам тон переговоров отдавал напряженностью и сосредоточенностью. Пока дежурный на Луне выполнял указания, Тариэл, стиснув зубы и сощурив глаза, следил за его действиями. Наконец Луна сообщила, что все в порядке и на экране появился робот — черепахоподобная полусфера, утыканная антеннами, усиками, штангами, вооруженная великолепной клешней и извивающимся щупальцем. Мигалка на макушке просигналила, что робот готов к выполнению заданий.

— Включить запасную энергоустановку, — скомандовал Тариэл. — Теперь — пульт связи. Установить телекамеру так, чтобы она захватывала все экраны на пульте.

Робот четко проделал все манипуляции и легонько откатился в сторону. Было видно, как включились четыре экрана на пульте: три из них мерцали голубизной безоблачного неба, а один кипел рябью темных помех. И все враз поняли, что это — именно тот экран, который когда-то передал последний вскрик Радмилы.

— Азмун — звук! — хрипло выдавил Тариэл.

Азмун прыжком тигра бросился к преобразователю, с размаха утопил кнопку, и под уходящим ввысь куполом зала, точно голос бескрайнего неба, глухими ударами отдаленного колокола тревожно забило человеческое сердце…

Москва, 1980.

Примечания

1

fb2: вероятный ляп корректора. По смыслу скорее Атлантида. — прим. верстальщика