отозвана лицензия у Межпромбанка, которым владел близкий Путину сенатор из Санкт-Петербурга Сергей Пугачев; неприкосновенных банкиров больше нет

2012, декабрь – решение сделать Центробанк мегарегулятором

2012, май – президентом России вновь становится Владимир Путин

Государственный капитализм процветает. В 2007 году президент Владимир Путин создает семь государственных корпораций. Банк ВТБ превращается в огромного монстра, подконтрольного правительству. Крупнейший банк России – Сбербанк – возглавляет близкий Владимиру Путину человек – Герман Греф. Он отстаивал экономические реформы и частную собственность в начале первого путинского срока, а к концу второго становится главным игроком в построении государственного капитализма.

В 2008 году Владимир Путин разрешает побыть президентом своему подчиненному и давнему знакомому Дмитрию Медведеву, а сам становится премьером. Россияне на выборах поддерживают преемника Путина. Медведев становится президентом на пике изобилия. Цена на нефть бьет рекорды – почти сто сорок долларов за баррель, история такого не помнит. Золотовалютные резервы достигают невероятных высот – без малого шестисот миллиардов долларов.

Но недолго Медведев наслаждается сладостью власти. В 2008 году в России начинается серьезный экономический и банковский кризис. На этот раз проблемы возникают не у государства, а у компаний, которые набрали большие кредиты в валюте и не могут по ним расплатиться. Правительство под руководством Путина помогает компаниям и банкам, тем самым еще больше укрепляя государственный контроль в экономической деятельности России. Многие банки рушатся, их владельцы уезжают за рубеж и выводят из страны миллиарды долларов. Банкиры теряют авторитет.

Цены на нефть восстанавливаются, кризис купирован. Дмитрий Медведев уступает кресло президента Владимиру Путину. Рокировка Путина и Медведева, который стал премьером, приводит к массовым протестам в России. Люди на улицах возмущаются манипуляциями на выборах.

Центральный банк тоже укрепляется. Его решено сделать мегарегулятором. Теперь он должен контролировать не только банки, но и все финансовые организации: негосударственные пенсионные фонды, страховые компании, рынок ценных бумаг. Центробанк поглощает Федеральную службу по финансовым рынкам.

Греф в Сбере

Сбербанк, в котором хранилась большая часть денег россиян и который контролировался Центральным банком, стал головной болью. Старая структура, образованная еще императором Николаем I в XIX веке, пережившая семьдесят лет советской власти и встроенная в новый капитализм, к началу 2000-х стала громоздкой и архаичной. В Сбербанке не только хранится много сбережений людей – через него проходят почти все транзакции по оплате услуг: жилищно-коммунальных, всех бюджетных организаций, в том числе детских садов, а также автодорожные штрафы. Большинство пенсионеров страны получают пенсию в Сбербанке. Словом, это не просто большой банк, а социально значимый институт, политический инструмент. От голосов пенсионеров многое зависит, они всегда активно участвуют в выборах. И если что-то случится с каналом доставки пенсий и социального обеспечения, политическая ситуация в стране может если не расстроиться, то пошатнуться.

Неудивительно, что Сбербанк поддерживался собственником – Центробанком. Тревожный звонок пришел Игнатьеву еще в 2005 году: тогда проверка ЦБ показала, что в банке появился схематоз. Выяснилось, что он с удовольствием помогал российским олигархам становиться богаче: миллионеры превращались в миллиардеров. Можно сказать, что Сбербанк стал создателем схемы для олигархов. Они брали там деньги, покупали на них акции Сбербанка, потом под них опять брали кредит. И так можно было делать много раз. Центробанк проводил профилактическую работу с расшалившимся поднадзорным, беседы о том, что это нехорошо. Формального нарушения закона не было, но операции, по крайней мере, были очень рискованными. Дело в том, что эта схема работала, только если акции росли; если бы тренд поменялся, то потери были бы огромными.

А когда Игнатьеву принесли информацию о том, что через отделения Сбера грубо и примитивно отмывают деньги, он опять решил устранить проблему без шума, просто поговорив с руководством. Отделение Сбербанка на Брянской улице, недалеко от Киевского вокзала, почти ничем не отличалось от остальных. Так же располагалось в жилом массиве, так же в нем томились в ожидании пожилые люди, чтобы получить пенсию, или мамочки, оплачивающие квитанции за сад или квартиру. Но ежедневно к нему приезжали автобусы, заполненные какими-то людьми; те дружно выходили из автобусов и шли в отделение. Там все как один получали деньги, садились опять в свои автобусы, которые исчезали в неизвестном направлении. Сейчас это странно слышать, но тогда использовалась такая незатейливая форма обнала – через множество подставных лиц. Ими могли быть кто угодно: студент, пенсионер или просто безработный. Главное, чтобы человек согласился за определенную плату снять со «своего» счета деньги. Конечно, он отлично знал, что деньги эти – не его, а он нужен просто как номер паспорта и лицо, ему соответствующее.

Сбербанк, конечно, не был чемпионом обнала. Но и в этом госбанке, как и во многих других, периодически обнаруживались операции, подпадающие под признаки обнала. Глубокой проверки Сбербанка, айсберга банковской системы страны, никто никогда не проводил. Игнатьев, конечно, задавал вопросы Казьмину, мол, тут что-то странное и тут. Ставил на вид схему с олигархами. Но Казьмин слушать слушал, а коренных изменений не проводил.

Можно сказать, что у большинства российских граждан была традиция хранить деньги в Сбербанке. Привыкли уже. Да и надежнее вроде: если что случится, есть надежда, что государство поможет. В 2007 году больше половины депозитов Сбербанка приходилось на физлиц. А вот кредиты в основном он давал компаниям, а не людям. Путин однажды даже упрекнул Андрея Казьмина: «Вы даете людям меньше, чем они вам»[355].

Когда Путин сказал, что пора менять менеджмент в Сбербанке, Игнатьев спорить не стал. Тем более кандидатура министра экономического развития и торговли Германа Грефа не вызывала отторжения: достойный во всех смыслах политический тяжеловес. А то, что он не банкир, Игнатьева ни капли не смущало: он и сам не был банкиром. К тому же председатель правления Андрей Казьмин руководил Сбером очень долго: двенадцать лет. Он и его заместитель Алла Алешкина к этому времени прославились как легендарная пара банковского рынка. Схемы в Сбере публично не афишировались, но о них все отлично знали. Лишить эту пару Сбербанка, да еще при поддержке президента, для Игнатьева было неплохим маневром. Сбер был огромным, трудным для тотального контроля.

Почему Греф вдруг решил стать банкиром, достоверно не известно. Ясно только, что Герман Греф стал проситься у Путина в отставку еще в мае 2006 года, когда узнал, что его ставленника на Дальневосточной таможне Эрнеста Бахшецяна посадили за решетку по обвинению в коррупции. Дальний Восток – Мекка для контрабандистов, место ввоза огромных партий китайского ширпотреба. Там через таможню лилось множество товаров, которые впоследствии наводняли страну. Это не просто огромные, а очень огромные деньги. Греф как министр, получив в управление работу таможни, стал там наводить порядок, пытаясь упростить схему, приступил к перекрытию коррупционных каналов. Бахшецян был одним из тех, кто должен был помочь навести порядок на таможне и искоренить практику крышевания на пограничных переходах в Китай. Он приехал в Приморье из Москвы под обещание Грефа помогать[356]. Когда в мае 2006 года