— Разрешите войти, сэр? — спросил казначей, появившийся в дверях.

— Доброе утро, мистер Риккетс. Входите, входите и присаживайтесь. Принесли сегодняшние цифры?

— Так точно, сэр. Боюсь, вы останетесь недовольны. Вторая бочка во втором ряду была начата сверху, и, должно быть, из нее вылилось с полсотни галлонов.

— Тогда мы должны молиться о том, чтобы пошел дождь, мистер Риккетс, — отозвался капитан. Но после ухода казначея он с печальным видом обратился к Стивену: — Я был бы всем доволен, если бы не эта треклятая вода. Меня все устраивает: и то, как великолепно ведут себя матросы, и наше лихое крейсерство, и отсутствие заболеваний. Только бы мне удалось в Магоне пополнить запасы воды. Даже при скудном рационе мы расходуем по полтонны воды в сутки из-за пленников на борту и жары. Мясо надо замачивать, грог разбавлять. А мы ведь даже моемся забортной водой.

Джек Обри настроился на то, чтобы оседлать морские пути из Барселоны — пожалуй, самого оживленного торгового узла в Средиземноморье. Это должно было стать кульминацией крейсерства. Теперь придется идти в Менорку, а он ничуть не был уверен в том, что за прием и какие распоряжения его там ожидают. Дней, отведенных на крейсерство, у него осталось не слишком много, а переменчивые ветра, равно как и переменчивый характер коменданта, могут почти наверняка лишить его и этого времени.

— Если вам нужна пресная вода, то я могу показать речку недалеко отсюда, где вы сможете наполнить столько бочек, сколько вам нужно.

— Что же вы мне никогда об этом не говорили? — воскликнул с довольным видом Джек, тряся доктора за руку.

Зрелище это было не из приятных, поскольку левая сторона его лица, головы и шеи до сих пор отливала красновато-синим, как у бабуина, цветом и блестела от мази, составленной Стивеном, через которую пробивалась желтая щетина. Вместе с темно-коричневой выбритой правой щекой обожженная часть лица придавала Джеку Обри вид дегенерата-каторжника.

— Вы никогда о ней не спрашивали.

— И она не охраняется? На ней не установлено батарей?

— Там нет даже дома, не то что пушки. Однако местность эта некогда была обитаема, поскольку на вершине мыса сохранились руины древнеримской виллы, а под деревьями и зарослями ладанника и фисташки мастиковой видны следы дороги. Без сомнения, местные жители использовали этот источник: он довольно полноводный и, насколько я могу судить, может обладать определенными лечебными свойствами. Они пьют эту воду для лечения мужской слабости.

— Как вы полагаете, вы сможете найти этот ручей?

— Да, — отвечал Стивен. Опустив голову, он с минуту молчал. — Послушайте, — произнес он. — Вы можете оказать мне услугу?

— С удовольствием.

— У меня есть друг, который живет в двух-трех милях от берега. Я попросил бы вас высадить меня, а часов, скажем, через двенадцать забрать.

— Хорошо, — отозвался Джек. Просьба была вполне закономерной. — Очень хорошо, — добавил он, отвернувшись в сторону, чтобы спрятать лукавую усмешку, растянувшую его губы. — Насколько я понимаю, на берегу вы собираетесь провести ночь. Мы подойдем к берегу вечером, но вы уверены, что нас не застанут врасплох?

— Вполне.

— Вышлю шлюпку сразу после восхода солнца. Но если мне придется держаться подальше от берега — что вы будете делать тогда?

— Появлюсь на следующее утро или через день. Если понадобится, несколько дней подряд. Я должен идти, — произнес доктор, заслышав негромкий звон колокольчика, в который звонил новый фельдшер, созывая больных. — Лекарства этому малому я бы не доверил. — Было замечено, что пожиратель чужих грехов испытывает недружелюбные чувства по отношению к своим сослуживцам. Заметили, что он подсыпал в кашу толченую белую глину в уверенности, что это вредное вещество. Если бы ему дали волю, то в лазарете было бы пусто еще несколько дней назад.

* * *

Катер, за которым следовал баркас, осторожно пробирался сквозь теплый мрак. Диллон и сержант Куин внимательно следили за устьем речки с высокими, заросшими кустарником берегами. Когда до скалы осталось двести ярдов, на них пахнуло пиниями; к их запаху примешивался аромат ладанника. Морякам показалось, что они очутились в ином мире.

— Если вы чуть свернете вправо, — сказал Стивен, — то можете избежать камней, среди которых обитают раки.

Несмотря на жару, он накинул на себя черный плащ и, сидя сгорбившись на корме, со смертельно бледным лицом, напряженно вглядывался в сужавшуюся бухточку. Во время разлива в устье речки образовался небольшой песчаный бар, в который и врезался катер. Все выскочили из шлюпки, чтобы перетащить ее через намытый песок, а два матроса понесли Стивена на берег. Аккуратно поставив его на землю гораздо выше отметки прилива, они посоветовали ему опасаться валявшихся повсюду палок и вернулись за его плащом. Постепенно опускаясь, вода образовала чашу в породе в верхней части пляжа. Здесь-то моряки и стали наполнять бочки водой, в то время как морские пехотинцы, вставшие по краям участка, их охраняли.

— Превосходный был обед, — заметил Диллон, удобно усевшись вместе со Стивеном на нагретый гладкий валун.

— Мне редко доводилось есть что-то вкуснее, — отозвался доктор. — Тем более в море. — Джек Обри пригласил к себе французского кока с «Санта Лючии», добровольца-роялиста, и стал набирать вес, словно бык, предназначенный для заклания.

— Да мы и выпили немало.

— Это было явным нарушением военно-морского этикета. За столом у капитана принято говорить лишь тогда, когда к вам обращаются, и со всем соглашаться. Удовольствие не из приятных, но таков обычай. И потом, я полагаю, он представляет Его Величество. Но мне показалось, что я могу не обращать внимания на этикет и постараться вести себя так, как надлежит воспитанному человеку. Вы знаете, я был не вполне справедлив к нему, напротив, — добавил Диллон, мотнув головой в сторону «Софи», — так что с его стороны было весьма любезно пригласить меня.

— Очень он любит призы. Однако захват призов не главная его цель.

— Вот именно. Хотя, замечу между прочим, не всем известно, что капитан несправедлив к себе. И мне кажется, что матросы этого не знают. Если бы их не держали в ежовых рукавицах строгие офицеры, боцман и старший канонир, а также, должен признать, этот самый Маршалл, то мы бы хлебнули с ними горя. И такая опасность по-прежнему существует: призовые деньги кружат голову. От призовых денег до воровства и грабежа один шаг. Такое не раз уже бывало. А где грабеж и пьянство, там жди дезертирства и бунта. Мятежи всегда вспыхивают на тех кораблях, где дисциплина или слишком ослаблена, или чересчур строга.

— Вы ошибаетесь, полагая, что матросы не понимают капитана. Даже необразованные люди прекрасно разбираются в таких тонкостях. Вы когда-нибудь встречали крестьянина, о котором в деревне сложилось ошибочное мнение? Простолюдины умеют смотреть в корень — это качество иногда заменяет образование. Есть же ученые головы, которые не могут запомнить и двух стихотворных строк, а я знавал крестьян, которые могли прочитать наизусть две-три тысячи. Но неужели вы действительно считаете, что дисциплина у нас ослабела? Это мне удивительно слышать, хотя я плохо разбираюсь в морских делах.