— И мне, — отозвалась мама. Она тоже вошла в спальню и обрез с собой прихватила.

— Я также не планирую в данный момент рекогносцировку, — в обычной своей манере высказался Терри. Он сел в постели, здоровой рукой придерживая обрубок. Джинкс привалилась ко мне плечом, и я почувствовала ее дрожь, или, может быть, это меня так трясло.

— Мы здесь более-менее в безопасности, — заметила я. — В такой ливень он не сможет поджечь дом, чтобы выкурить нас. Все обойдется, если мы не запаникуем и сами не выпорхнем, точно вспугнутые куропатки. Он того и добивается, чтобы мы испугались и выбежали из дома, тут-то он нас и перебьет. Надо оставаться дома и быть настороже.

— Если он там, снаружи, а мы внутри, — заговорил Терри, — то все преимущества на его стороне. Он будет сидеть в засаде и ждать. Этот ублюдок найдет себе в лесу что поесть, он привычный. А мы теперь даже ягод набрать не сможем.

Мы с Джинкс для пущей надежности загородили разбитое окно старым гардеробом с зеркалом во весь рост — и с такой же во весь рост трещиной — и сидели всю ночь напролет, прислушиваясь. Время от времени кого-нибудь из нас смаривало, но всегда оставался кто-то бодрствующий. Джинкс сидела в спальне с Терри, а мы с мамой — в большой комнате. Раза два за ночь я слышала, как Скунс ковыряется в двери, крутит дверную ручку — просто чтоб заставить нас понервничать.

Крутил ручку, тряс дверь, сыпались стекла из наружных окон, мелкие осколки падали вовнутрь сквозь щели между оконной рамой и ставнями. Так продолжалось всю ночь. Часа за два до рассвета он угомонился наконец.

Рассвет застал меня голодной и напуганной. Дождь все еще лил, но уже не с такой силой, как ночью. Мы выкопали из очага рыбьи кишки и почерневшую голову, очистили их от золы и поделили на четверых. Слишком мало, чтобы утолить голод, и вкус премерзкий. Мне показалось, что мой желудок откажется принимать такую пищу, но нет, смирился.

Мама нашла жестянку с остатками кофе, подогрела воду и напоила нас. Грязная водица, ничего более, но хоть что-то в брюхо попало — вроде бы и позавтракали.

Часа через два после пробуждения я отважилась вопреки просьбам мамы и Джинкс (Терри от слабости снова заснул) приоткрыть раму и выглянуть во двор. В это окно был виден лес, казавшийся на фоне восходящего солнца сплошной тенью. Я всматривалась изо всех сил, но Скунса не увидела. Вообще ничего не увидела, кроме темных деревьев и стены дождя.

Я закрыла ставень, подошла к другому окну, к третьему, проверяя, что видно из них. Открыла ставень на другой стороне большой комнаты — и прямо на меня уставилось лицо, нос воткнулся в дыру, где стекло было разбито, глаза сухие и неподвижные. С перепугу я подскочила и заорала. То была мертвая старуха, все еще в половике вместо савана, только с лица край половика отодвинут, чтоб ее лучше было видно. Белые волосы мокры, что новорожденный теленок. Она прислонялась к стене, руки ее были подняты и согнуты в локтях так, чтобы упираться в раму. В руках — деревянный ящик с инструментами, только инструментов в нем не было, одна лишь мертвая рука Терри, да и от той кисть отпилена. И старухины руки, что держали ящик, тоже заканчивались обрубками — Скунс и ее кисти отхватил.

— Он вырыл ее, — сказала я.

— Черт, — буркнула Джинкс, подойдя ко мне с пистолетом. — Это мы и так видим.

— Он — чудовище, — заявила мама, протискиваясь между нами поглядеть.

— Только сейчас догадались? — поинтересовалась Джинкс.

— Берегись, Джинкс, — сказала мама. — Как бы я не задала тебе изрядную трепку.

Мы с Джинкс уставились на нее.

— Вот, я это сказала, — продолжала мама, — и хоть мне полегчало оттого, что я высказалась, я предпочту не повторять этого и была бы рада, если б вы забыли эти мои слова.

Дождь совсем уже иссяк, в это окно было хорошо видно, как узкой золотой полосой восходит солнце, а за ним тянется кроваво-красный след. Я закрыла ставни и заперла их понадежнее.

— Для него нет ни дня, ни ночи, — заговорила я. — Он, похоже, никогда не устает. Всем нормальным людям надо когда-то и поспать, а ему все равно, тьма или свет, дождь или засуха. Как с таким бороться?

Лишь усилием воли я заставила себя умолкнуть и не трещать, как напуганная белка. Крыша у меня потихоньку ехала.

Джинкс уселась на пол, скрестив ноги и пристроив пистолет на коленях.

— Выбор у нас невелик, Сью Эллен, — сказала она. — Либо кто-то один доберется до Глейдуотера и вызовет подмогу, либо мы все вместе туда отправимся. Или третий вариант: разделиться и бежать в разные стороны, но это сгодилось бы, только если б Терри мог передвигаться сам, а он не может.

— Значит, остаются первый вариант и второй, — подытожила я.

— Значит, так, — кивнула Джинкс.

— Но если кто-то останется с Терри, Скунс рано или поздно заберется в дом, — сказала мама. — В одиночку не уследишь за спальней и залой, да и сон сморит.

— Или дождь кончится, все просохнет, и Скунс подпалит дом, — подхватила Джинкс.

— Полагаю, я тоже имею право голоса, — окликнул нас из-за приоткрытой двери спальни Терри. Здоровой рукой он откинул простыни — он был гол до пояса, на нем оставались только шорты, — и пытался спустить ноги на пол. Сполз с кровати, шагнул было к нам, но далеко не ушел — пошатнулся и снова сел на кровать. Джинкс бросилась к нему, уронила пистолет на постель, помогла Терри снова закинуть ноги на кровать и заботливо его укрыла. Мы с мамой тоже пришли в спальню и присели рядом с Терри на кровать.

— Ты бы котенка не побил, даже привяжи мы ему лапу за спиной и выколи ему глаз, — сказала я. — Лежи, набирайся сил.

— Я только и делаю, что лежу, — пожаловался Терри.

— Больше ты пока ни на что не годен, — пожалела его Джинкс.

Я подумала и сказала:

— То бревно у реки. Это может быть выход.

— Бревно? — переспросила мама.

— Оно лежало там, где мы подобрали рыбу, — пояснила я. — Можно попробовать спуститься на нем вниз по реке. Мы с Терри уже проделывали такое.

— Тогда у меня было две руки, — напомнил Терри.

— Правда, но я вот о чем: если кто-то из нас попытается добраться до Глейдуотера пешком, вряд ли у него получится. По реке — безопаснее и ближе. Вы все останетесь в доме, а я возьму пистолет, выскочу из дому, побегу со всех ног к тому бревну, столкну его в воду и спущусь по реке в Глейдуотер, позову людей на помощь. У одного шансов больше, чем у всех скопом.

— Не слишком-то хороший план, — сказала Джинкс.

— Да уж, — вздохнул Терри.

— Мне тоже не нравится, — сказала мама.

— Я быстро бегаю. Если я успею добежать до реки и столкнуть бревно прежде, чем Скунс меня перехватит, и если течение достаточно сильное, чтобы он не догнал меня вплавь, то я смогу ускользнуть.

— Сплошные «если», — сказала мама.