я – Робин, мужчина, а Сэм – Кей, женщина, и мы оба достаточно интегрированные в социум люди, которые могут быть где угодно и делать все, что захотят. На мгновение мне жаль, что так и не довелось узнать, каков Сэм на самом деле…

Приходится заставить себя встать: сегодня рабочий день, и я должна быть в библиотеке, потому что по крайней мере один клиент – Фиоре, будь он неладен, – явится туда. Перспектива заняться своими обычными делами после того, что произошло прошлой ночью, кажется мне странной – она сносная для неписи, а для человека иррациональна. Я будто стала существом, которое подсознательно следует определенным привычкам и чтит команды неизвестного кукловода. Но просто делать свою работу недостаточно, напоминаю я себе. Работа для меня – лишь прикрытие. Хотя я до сих пор не совсем понимаю, что здесь происходит, почему меня сюда послали и кто такие на самом деле Юрдон и Фиоре, – из омута памяти всплыло достаточно, чтобы оправдать кое-какие подозрения. И мозаика, которую я собираю, не дает красивого узора.

Я абсолютно уверена, что со стороны проект Юрдона—Фиоре—Хант должен казаться успешным экспериментом в области социальной психологии. Дано: замкнутый микрокосм с уникальными правилами и внутренней динамикой, пугающе близкой к тому, что описано в книгах, пролистываемых мною на досуге в библиотеке. Доказать: насколько аутентична условная обратная связь с обществом темных веков. Сдается мне, такая задачка по плечу Юрдону и Фиоре – они без труда пустят пыль в глаза комитету по академической этике, назначенному Схоластией. Да, в самой экспериментальной среде дела идут иначе, но, когда Юрдон, Фиоре и таинственная персона Хант объявляют о продолжении и говорят, что все заключенные согласились продлить свое участие, никто не станет копать слишком глубоко. К тому времени экспериментальная популяция увеличится почти вдвое. Половина заключенных будут новорожденными гражданами, не известными надзорному комитету во внешнем мире. Вообще, не мешало бы посмотреть на здешнюю больницу и навестить Касс. Разведать, на что похожи местные родильные дома – держу пари, они довольно продвинуты по меркам заведений темных веков, – и что там ожидают большой наплыв пациенток.

Меня также беспокоит вопрос, что представляют собой ящики с папками в архиве документов. По моим оценкам, они содержат около миллиарда байтов, записанных на стабильном носителе в течение десятков, может, сотен гигасекунд. Споры. Им для этого нужны дети, верно? Я не помню, почему больше не регистрируются вспышки Короля в Желтом – это одно из тех воспоминаний, которые слишком глубоко залегли, их просто так не вытянешь. Но должна же быть какая-то связь, не так ли? Оригинальный вирус распространялся через людей-носителей, грубо редактируя их, внедряя свой код ядра и заставляя их задавать команды отладчика для загрузки и выполнения вируса на каждом выявленном ассемблере. Так Король расползся по сети. Наши модемы сейчас не работают должным образом, так? Хм-м-м. Новые А-ворота отличаются от старых, но они – такая же монокультура, просто созданная с прицелом на противостояние стратегиям заражения Короля. Не могу перестать думать о военном ассемблере в подвале библиотеки. Здесь мне чего-то не хватает, какой-то важной детали мозаики – у меня недостаточно данных…

Одетая по-рабочему, стою у плиты с чашкой кофе и не помню, как сюда попала. Я вздрагиваю, охваченная абстрактным безликим страхом. Неужели я оделась, спустилась вниз и приготовила кофе в какой-то интроспективной дымке, глубоко задумавшись о настоящей цели этого эксперимента? А может, со мной происходит что-то похуже? Тот факт, что я могу читать слова «Я люблю тебя», но слышу их как […], говорит о том, что что-то не так с моим речевым центром. А если у меня провалы в памяти, может, я заболела. Серьезно больна. Холодный пот покрывает мою шею, когда я понимаю, что, может статься, вот-вот размотаюсь как вязаный шарф, зацепившийся за гвоздь. Я знаю, что моя память полна пробелов, из-за которых ассоциации между концепциями и опытом разорваны, но что, если удалили слишком много? Способна ли оставшаяся часть меня попросту распасться, отказать? Не подведут ли меня постепенно мои навыки говорить, помнить и воспринимать реальность?

Не знать, кто ты есть – гораздо хуже, чем не знать, кем ты был/была.

Я выхожу из дома, оставляя Сэма спящим наверху, и топаю на работу. Как всегда, жарко – мы, кажется, вступаем в лето по расписанию. Мне идется легко, пусть я иду в направлении, противоположном обычному маршруту. Я планирую сделать петлю и подойти к району, где находится библиотека, с задов, по другой улице, по которой обычно не хожу.

Вскоре после этого я открываю библиотеку, которая выглядит чистой и опрятной. Здесь, наверное, дежурит непись, когда ни Яны, ни меня нет – какой-нибудь внештатный уборщик. Я иду в комнатку для персонала выпить еще кофе, прежде чем появится Фиоре. Пока я таращилась на закипающий чайник, кое-кто застал меня врасплох.

– Яна! – взвизгиваю я. – Что ты здесь делаешь? Я-то думала, ты болеешь!

– Уже чувствую себя намного лучше, – объясняется она с легкой улыбкой. – Меня всю последнюю неделю сильно тошнило, беспокоила боль чуть пониже спины, но теперь она отступила и приходит реже. Вообще не болит, если не наклоняюсь и не поднимаю тяжести. Вот я и решила зайти, покуковать немного на стойке регистрации.

Проклятие.

– Ну, пока здесь довольно спокойно. Тебе необязательно оставаться. – Тут мне в голову приходит одна мысль. – Ты же знаешь, что произошло в воскресенье?

– Да. – Черты ее лица каменеют. – Я так и чувствовала, что должно произойти что-то плохое: Эстер и Фил слишком неосмотрительно себя вели. Но чтобы такое…

– Будешь кофе? – Я импровизирую на ходу, пытаясь придумать, как вытащить Яну отсюда, хотя бы пока я буду заниматься вещами, способными поставить на мне прочный крест, если что-то пойдет не так.

– Да, пожалуйста. – Теперь у нее такой задумчивый вид. – Мне хотелось своими руками задушить этого жирного маленького говнюка!

– К слову, о Фиоре – этим утром он должен заехать, – замечаю я, стараясь говорить как можно небрежнее, надеясь тем самым привлечь ее внимание.

– Реально? – Яна стреляет в меня глазами.

Я облизываю губы.

– Прошлой ночью произошло кое-что еще. Я… было бы очень здорово, если бы ты могла оказать мне одну услугу.

– Что за услуга? Если это связано с тем, что было в воскресенье…

– Нет. – Я делаю глубокий вдох. – Связано с женщиной из моей когорты по имени Касс. Ее муж, Майк – я и еще несколько парней наведались к нему вчера вечером, ну и, в общем… Касс пришлось отвезти в больницу. Мы следим за тем, чтобы он к ней не подходил, но сама понимаешь…

– Майк – это парень с большим носом и глазками как у бешеной зверюги?

– Похоже, да.

Яна ругается про себя.

– И что, он устроил ей плохую жизнь?