Оставалось лишь надеяться, что он все же выживет — ради себя и ради нее. В комнату для допросов номер шесть, которую Эвелин мерила шагами в надежде успокоить нервы, сунул голову охранник Эмилио Куш.

— Где он? — спросила она, как только до нее дошло, что Куш один, хотя, по идее, должен был доставить к ней Энтони Гарзу.

Куш шагнул внутрь. Эвелин встретила его посередине комнаты.

— После недавнего нападения я… — Он попереминался с ноги на ногу. — …Я подумал, что должен поставить доктора Фицпатрика в известность о том, что вы запланировали на сегодня сеанс с Гарзой.

— Вы подумали?

С каких это пор ее приказы обсуждаются с Фицпатриком или кем-то еще из врачей? Или Фицпатрик поручил охране докладывать ему обо всех ее действиях? Или это личная инициатива самого Куша?

Тот поспешил закончить свою фразу:

— Гарза самый опасный из всех заключенных. И вообще, после того, как утром он пырнул ножом Хьюго Эвански, его заперли в одиночной камере. Его выпустят оттуда не раньше, чем через месяц. Фицпатрик считает, что он не должен ни с кем общаться, тем более с вами, потому что именно этого ему больше всего не хочется.

— И вы, я смотрю, с ним согласны? — Эвелин с вызовом сложила руки на груди.

Куш, в свою очередь, повысил голос.

— Этому мерзавцу требуется хороший урок, доктор Тэлбот. Он должен понять, что здесь не потерпят такое поведение.

— Поэтому вы сочли своим долгом пойти к Фицпатрику вместо того, чтобы выполнить мою просьбу?

Куш смущенно закашлялся.

— Извините, но… в мои обязанности входит охранять вас и всех остальных, кто здесь работает.

— Но только не путем нарушения субординации, — заметила Эвелин.

Не выдержав ее колючего взгляда, надзиратель расправил плечи.

— Мне странно, что после вчерашнего вы еще хотите его видеть.

— Вы боитесь, что со мной что-то случится? А как же плексигласовая перегородка?

— Именно. — В его глазах мелькнул вызов. — Где гарантия, что вы останетесь за ней?

Эвелин стиснула зубы. Куш был главным над горсткой других надзирателей, но никто не давал ему права приказывать ей.

— Мне неприятно это от вас слышать, — сказала она. — Судя по всему, у нас с вами разное понимание того, что входит в ваши обязанности.

— Не понял?

Он явно ошибался, думая, что она допустит его самоуправство.

— Либо вы немедленно приведете ко мне Гарзу, не спрашивая ничьего согласия, либо считайте, что вы уволены. Я не потерплю неисполнения моих распоряжений, офицер Куш. Особенно сейчас, когда мы переживаем такой нелегкий во всех отношениях момент.

Прежде чем Куш сумел произнести хотя бы слово, его рот дважды открылся и закрылся. Наконец он обрел — голос.

— Доктор Тэлбот, вы это серьезно? — спросил он.

Глядя ему прямо в глаза, она процедила сквозь зубы:

— Я говорю это абсолютно серьезно. И даже если вы решите подчиниться этому моему требованию, вы все равно подадите докладную с объяснением ваших сегодняшних действий. Вы меня поняли?

Куш несколько раз моргнул.

— Доктор Фицпатрик согласен со мной.

— Отлично. Полагайтесь на него, если вы думаете, что он поможет сохранить вам вашу должность.

Это был чистой воды блеф. Эвелин не была уверена, что победа окажется за ней, случись ей столкнуться лбами с Фицпатриком по поводу Куша. Теперь тот, кому она еще недавно была благодарна за то, что он помог ей открыть Ганноверский дом, похоже, решил прибрать к рукам ее детище. И кто поручится, кто останется у его руля?

Куш весь покрылся испариной. На лбу блестели капли пота.

— Я не хотел… я не хотел создавать проблему, доктор Тэлбот.

Эвелин изобразила уверенность в себе, хотя на самом деле едва ли не до крови впилась ногтями в собственные руки. Внутренние разногласия уничтожат Ганноверский дом быстрее, чем что-либо еще, особенно теперь. Им же, чтобы выжить, нужно выступать единым фронтом. Увы, Эвелин не могла с уверенностью сказать, сумеют ли они с Фицпатриком закрыть глаза на тот разговор, что произошел сегодня между ними в ее кабинете. Ей казалось, что корни его уходят в декабрь и его обвинения в том, что она заманила его — заманила в этот снежный ад на земле, — чтобы заручиться его поддержкой.

Независимо от того, как он интерпретировал их отношения, она никогда не давала ему повода думать, что заинтересована в романтической связи с ним. И, разумеется, ни за что не позволит ему диктовать ей, что можно, а что нельзя.

— Вот и не создавайте, — сказала она Кушу.

— Слушаюсь, мэм. — Куш кивнул и резко развернулся на пятках. — Я сейчас приведу Гарзу.

Он ушел. Эвелин обессиленно опустилась на стул. Боже, как же она устала! А ведь еще даже нет двенадцати часов. Она чувствовала себя этаким героем Джереми Реннера из фильма «Эволюция Борна». Вот она, стоит на краю тундры с горящей палкой в руке, а вокруг нее, оскалившись, ходит кругами волчья стая, ожидая момент, когда она зазевается, чтобы наброситься на нее и загрызть.

— Доктор Тэлбот? — Это проснулась ее рация. Эвелин узнала голос. Феррис. Но если честно, ей было страшно отвечать. Вдруг он сообщит ей, что Хьюго скончался по пути в больницу? К счастью, когда она заставила себя ответить, то все оказалось с точностью до наоборот.

— Хьюго Эвански доставлен в региональную больницу.

— Он жив?

— Пока да.

— Слава богу, — Эвелин зарылась лицом в ладонях.

— Я так и думал, что вы обрадуетесь.

— Еще как! — Она глубоко вздохнула. — Спасибо, что дали мне знать.

— Да мне не в тягость.

Она уже собралась отложить рацию, когда Феррис добавил:

— Есть еще одна вещь.

Новые нотки в его голосе заставили Эвелин насторожиться. Она выпрямилась на стуле.

— Что такое?

— Ко мне только что приходил доктор Фицпатрик.

Сердце как бешеное заколотилось в груди.

— Что ему было нужно?

— Последние данные по Хьюго.

В этом не было ничего удивительного. Как и ей, Фицпатрику не давали покоя возможные последствия трагического случая, имевшего место сегодня утром. Но почему?.. Почему ей кажется, что тут есть и что-то другое?

— Это все?

Феррис издал странный звук, как будто боролся с самим собой, не зная, говорить или нет.

— Не совсем…

— Что именно не совсем?

— Он дал понять, что начиная с сегодняшнего дня…

— Я слушаю.

— Все ваши приказы о переводе должны получать его одобрение.